Полковник Службы внешней разведки в отставке Елена Вавилова стала одним из прототипов главной героини в шпионском сериале «Американцы», снятом в США. 12 лет назад — 27 июня 2010 года — весь мир был шокирован невиданным до той поры семейным подрядом в советской и российской разведке. Вавилова под именем агента по недвижимости Трэйси Ли Энн Фоли и ее муж Андрей Безруков, который выдавал себя за Дональда Ховарда Хитфилда, 23 года проработали под прикрытием в разных странах. На глазах сыновей Тима и Алекса, которые считали себя канадцами и ни о чем не догадывались, ФБР арестовало супругов в Бостоне. А потом их и еще несколько таких же пар обменяли на Сергея Скрипаля и других шпионов и вернули в Россию.
— Нельзя сказать, что «Американцы» — только обо мне и моем муже, — начала рассказ Елена Вавилова. — В 2010-м арестовали четыре супружеские пары — советских разведчиков-нелегалов, и у каждой были дети. На мой взгляд, сериал отражает реальность. А она такова, что мы работали за идею, за убеждения и в этом в корне отличались от своих противников.
«Мы — часть иммунной системы государства». Интервью разведчика-нелегала Андрея Безрукова / Час Speak
По накалу страстей, быстроте и серьезности принятия важных решений главными героями сериал соответствует действительности. В нем хорошо переданы средства и способы конспирации, шпионажа, а также раскрыта тема предателей и перебежчиков. Думаю, что на 70 процентов сериал соответствует реальности.
— А что с остальными 30 процентами?
— 30 процентов — это сцены насилия, жестокости, которых в принципе не могло быть. Задача разведчика-нелегала — максимально долго жить обычной жизнью. Быть таким, как все окружающие, и ни в коем случае не обращать на себя внимание. Парики, наклеенные бороды и прочие театральные эффекты никогда не применялись нелегалами, потому что вызвали бы подозрения. Невозможно было встречаться с кураторами в местах нашего проживания, как и невозможно иметь друзей — сотрудников ФБР.
«Сражаться надо до конца»
— Что вы делали для того, чтобы быть американкой?
— Для подготовки профессионального разведчика-нелегала ему дают минимум два иностранных языка. Причем как разговорного, так и книжного. И язык должен стать настолько родным, чтобы и ночью ты могла на нем и говорить, и думать, и чувствовать. Параллельно разведчики изучают традиции народа, его ментальность, образ мыслей.
Первое время все нелегалы сталкивались с проблемой — во время учебы осваивали слишком высокопарную, слишком литературную речь. Уже на месте, как правило, осваивается сленг. Что касается одежды, то перед командировками нас отправляли в поездки за границу, где мы приобретали иностранные вещи и аксессуары, учились в них разбираться.
«Чему мы можем научиться у разведчиков-нелегалов» – Андрей Безруков и Елена Вавилова / Лекторий ЭФКО
В США и Канаде проблем с одеждой, которая не выдавала бы в нас славян, не было. Другое дело — поведение, манера подачи себя в обществе, культура общения. Этому надо обучаться. Американцы в отличие от советских людей чувствовали себя уверенно, смело высказывали мнения и суждения. И главная их философия — все должны принимать тебя таким, какой ты есть.
Вот это качество далось мне, советской девочке, нелегко.
— Неужели вас ни разу не заподозрили в русском происхождении?
— Безусловно, вопросы о происхождении возникали, и особенно во время путешествий по Восточной Европе. Меня принимали за польку. Но даже если бы и уличили в родстве с русскими, то это не проблема. На все случаи у нас были заготовлены ответы и объяснения. В умении предугадать вопросы отчасти и заключается искусство разведчика-нелегала.
— Какие еще умения требуются?
— Уходить от наружного наблюдения, правильно принимать и отправлять радиограммы и, конечно, владеть навыками самообороны. У нас была военная подготовка, где мы учились стрельбе, приемам карате. В странах третьего мира навыки этого боевого искусства очень даже пригодились. Плюс способствовали укреплению характера.
Женщины по своей природе более разговорчивые создания, но в разведку берут тех, кто за слова готов отвечать головой. Нужно быть готовым и к пыткам, и к любого рода риску. Из истории разведки известен Алексей Козлов, которого арестовали в ЮАР, долго пытали, потом на годы заточили в тюрьму, пока, наконец, не обменяли на западного шпиона. Но у разведчиков нет шаблонных рецептов.
Люди работают под разными легендами, и каждая, как правило, неповторимая. В любой трудной ситуации мы знали, что сражаться надо до конца и не сдаваться.
«Не позволили детям стать американцами»
— О чем вы, девушка из Томска, мечтали в юности?
— Хотела быть актрисой, балериной, в худшем случае — искусствоведом. О разведке не думала. Но была достаточно активной в жизни школы, университета. Мне было небезразлично, что происходит в мире, политике. Хотела быть полезной обществу и своей стране.
Предложение пойти в разведку легло на мое внутреннее желание.
— Что вам дало силы выдержать эту нелегкую работу?
— Нам не приходилось расслабляться, но при этом мы не жили в постоянном страхе. Руководило понимание серьезности своей миссии.
— Снятся ли вам сейчас кошмары?
– Когда произошел наш арест, а он был неожиданным, наручники и тюремное заключение — это сопровождалось стрессом. Для большинства из нас это было непросто. У меня случился посттравматический синдром, и он как раз проявлялся в ночных кошмарах. По возвращении нам была предложена помощь психологов, но разведчики, как правило, стараются найти выход самостоятельно. Вот и я справилась сама.
— Как после всего, что произошло, вы относитесь к США?
— Американцы очень работоспособные, и это может быть хорошим примером. Если бы мы с мужем не полюбили Америку как родную, не смогли бы так долго в ней жить и работать. Но ни сами не стали 100-процентными американцами, ни детям не позволили.
— С кем из известных людей там встречались?
— Познакомились с женщиной, которая работала в предвыборном штабе Барака Обамы, и стали дружить семьями. Она по сей день активный участник политического движения, выступает за женское лидерство. Мой супруг Александр был знаком с лидером агентства политических прогнозов. Когда мы вернулись в Россию, пригласили его в нашу страну, и он приехал. Тот факт, что мы разведчики, не помешал нашему дальнейшему общению.
Брак укрепляла секретность
— Можно сказать, что разведчик — патологический лжец? Как говорить неправду близким, детям?
— Неправда на нашем профессиональном языке называется «легендирование». Мы смотрели на это как на необходимость. Наши родственники в России не знали, чем мы занимаемся, и думали, что мы поехали за рубеж в качестве переводчиков, чтобы заработать. Наши дети тоже не знали, кто мы на самом деле. Для нас все подчинялось работе.
— На Западе вы выдавали себя за агента по недвижимости. Смогли бы вы работать риелтором в России?
— Я научилась искусству продаж и поработала в интересном коллективе. Мой шеф, когда я вернулась в Москву, писал мне, что его агентство после рассекречивания русской разведчицы стало очень популярным. А после выхода сериала «Американцы» едва ли не лидером по продажам в Бостоне.
— Чем сейчас занимаетесь?
— Когда мы вернулись в Россию, уже не могли служить в разведке. Стали работать в крупных компаниях аналитиками. Когда вышел сериал «Американцы», мне захотелось ответить на него, и я написала роман — правдивый. Одновременно с этим я стала встречаться с молодежью, читать лекции о разведке, своей жизни. Нескольких человек вдохновила на то, чтобы стать разведчиками.
Мы с супругом написали книгу о вживании в новую среду, о том, как обзаводиться связями в другой стране, об эмиграции.
— Поделитесь секретом крепкого брака.
— Наш союз прошел через разные периоды. Разногласия были, но они не доходили до кризиса. Секретность стимулировала наши отношения. Любые разногласия мы были обязаны держать в узде и не делать из них трагедий. Мой совет семейным парам — не обращать внимания на мелочи, а концентрироваться на главном.
Источник: www.eg.ru
Как стать бойцом невидимого фронта
Все страны, которые заботятся о своей безопасности, занимаются разведкой, в том числе и нелегальной. Последняя в силу исторических и политических причин больше была присуща СССР, чем остальным странам мирового сообщества.
Согласно изданной в США «Энциклопедии шпионажа», «нелегал – это офицер советской разведки, находящийся на оперативной работе за рубежом и выдающий себя за гражданина страны пребывания либо за иностранца. Основная работа нелегала – вербовка агентов, имеющих доступ к секретной информации или к интересующим советскую разведку объектам».
Генерал-майор Юрий Дроздов, экс-начальник Управления «С» КГБ СССР, где готовили будущих нелегалов, добавляет: «Разведчиком-нелегалом может стать далеко не каждый. Профессия требует высокого уровня развития мышления, памяти, интуиции, способности к овладению иностранными языками, воли и эмоциональной устойчивости, которые позволяют сохранять интеллектуальный потенциал в стрессовых ситуациях и переносить без ущерба для здоровья постоянное психическое напряжение».
С легкой руки заместителя начальника внешней разведки КГБ СССР генерал-лейтенанта Вадима Кирпиченко сотрудников легальной разведки КГБ и ГРУ, действующих за границей под дипломатическим прикрытием, стали называть «солдатами, воюющими за рубежом в окопах холодной войны». Следуя логике генерала, наших разведчиков-нелегалов вполне обоснованно можно сравнить с партизанами, действующими в тылу врага.
Все разведки мира пользуются двумя видами прикрытий: официальным и неофициальным. Под официальным прикрытием подразумеваются посольства, торговые, культурные, просветительские миссии и иные учреждения за границей, над которыми в прямом смысле полощется на ветру государственный флаг страны, действующий на местных контрразведчиков, как красная тряпка на быка. Официальное прикрытие обеспечивает надежную защиту разведчикам в случае провала, расшифровки и прочих неприятностей, от которых не застрахован ни один «рыцарь плаща и кинжала», так как все они защищены дипломатическим иммунитетом.
Перед ЦРУ, английской СИС, германской БНД, израильским Моссадом никогда не возникало проблем по обеспечению своих сотрудников неофициальным прикрытием. А все потому, что в капиталистических странах всегда существовало многообразие форм собственности, что позволяло разведчикам этих стран спокойно выступать под вывеской всевозможных частных компаний и фирм. В перечисленных спецслужбах такую форму маскировки своих сотрудников спецслужбы именуют «глубоким прикрытием».
ПРОФЕССИЯ – ИНОСТРАНЕЦ
Советская разведка, имея весьма ограниченные возможности упрятать своих сотрудников в каких-то неправительственных организациях и учреждениях (ввиду малого количества таковых в СССР) – в тех самых, которые в западных спецслужбах называются институтами «глубокого прикрытия», вынуждена была поставить на конвейер производство и использование разведчиков-нелегалов, превращая в иностранцев представителей разных народов, населявших СССР. Русские и евреи, украинцы и адыгейцы, эстонцы и армяне, азербайджанцы и латыши, поволжские немцы и молдаване – всего более 30 национальностей, сами того не подозревая, делегировали своих сыновей и дочерей в Управление «С» КГБ СССР – центр подготовки разведчиков-нелегалов.
В среднем подготовка одного нелегала обходилась всесоюзной казне в 3–5 миллионов полновесных советских рублей и включала в себя овладение иностранными языками, подготовку разведчика в психологическом плане, которая позволяла бы ему в будущем выступать в роли представителя той или иной национальности, в том или ином амплуа.
Особое значение отводилось работе над легендой прикрытия нелегала, ведь он должен был убедительно сыграть роль человека, которого в природе либо вообще не существовало или уже не существует, но чьи анкетные данные он выдавал за свои.
Легенда не должна была быть похожей на китайскую корзинку: дернешь за один прут – развалится все сооружение. Если в доме человека, за которого выдает себя нелегал, была кошка, то он не только должен был знать ее кличку, масть, но и повадки.
Вот конкретный пример. Под подозрение местной контрразведки попал советский нелегал, работавший в одной из стран НАТО. Назовем его Мансур. Он выступал в роли турецкого бизнесмена, сына известного, но уже умершего политического деятеля Турции.
Учитывая родовитое происхождение попавшего под подозрение «турка» и занимаемое им высокое положение в стране пребывания, местные контрразведчики не могли вызвать его на допрос, ибо дело могло обернуться грандиозным международным скандалом. Спецслужбисты решили провести проверку скрытно, через своих опытных агентов.
Подведенный к нелегалу агент экстра-класса установил с ним приятельские отношения и как-то в непринужденной беседе пожаловался, что несколько лет назад, посещая виллу отца Мансура, чуть было не сломал ногу, споткнувшись на одной ступеньке лестницы, ведущей в дом.
– Вы, конечно же, имеете в виду третью ступеньку. Она у нас со щербинкой. Что делать, строительные рабочие халтурят не только у вас в Европе, но и у нас в Турции, – моментально отреагировал нелегал.
После этого местная спецслужба оставила в покое Мансура, так как все совпало: и третья ступенька, и выбоина на ней.
В ПОГОНЕ ЗА ДЛИННЫМ ДОЛЛАРОМ
Как бы парадоксально это ни звучало, но в советские времена для внешней разведки важнейшим из искусств являлось умение заработать деньги, чтобы расплатиться со своей закордонной агентурой, то есть с иностранцами, работавшими в пользу СССР. КГБ СССР позарез нужны были такие ребята, которые изначально имели бы четкое представление о маркетинге, менеджменте, других нюансах мира капитала, а также об уловках, к которым прибегали западные предприниматели, чтобы уйти от уплаты налогов. Почему? Да лишь потому, что нелегальная разведка находилась… на хозрасчете и должна была быть не только самоокупаемой, но и приносящей прибыль.
Так, Конон Молодый (прототип главного героя фильма «Мертвый сезон»), на Западе известный под именем Гордона Лонсдейла, был преуспевающим предпринимателем, владевшим монополией на продажу музыкальных автоматов для увеселительных заведений. Рудольф Абель, он же Эмиль Р. Голдфус, был респектабельным хозяином модного нью-йоркского фотоателье, которое посещали даже сотрудники центрального аппарата ФБР (американской контрразведки), чтобы сняться на служебные удостоверения.
Список можно продолжать до бесконечности. Дело не в рассекреченных именах, а в тенденции. И кандидатов в нелегалы советские «охотники за головами» искали, как правило, на экономических факультетах университетов, в политехнических институтах, в академиях народного хозяйства, в различных отделах Министерства внешней торговли.
Однако среди советских разведчиков-нелегалов были не только бизнесмены, но и ученые, поэты, писатели, священники и актеры (к примеру, Ирина Алимова – актриса «Узбекфильма»). Это говорит о том, что для нелегала в качестве «крыши» годилась любая профессия, лишь бы она была застрахована от «протечки».
ПОЛЮБИТЕ НЕЛЕГАЛА
Наблюдательные зрители, поклонники неотразимого разведчика-супермена Штирлица, с недоумением отмечали, что рядом с ним никогда не было женщины. Появилась как-то беременная радистка, но тут же выяснилось, что полковник Исаев к этому ее интересному положению не причастен, ибо действовал исключительно в рамках служебных инструкций. Возникшее было подозрение, что Штирлиц – почитатель однополой любви частично рассеяла впечатляющая сцена его встречи с женой в немецкой пивной. Несколько минут взаимной любви вприглядку – и снова он один в поле воин…
Действительно, наряду с массой других проблем, с которыми ежедневно, если не ежечасно, приходилось сталкиваться советским нелегалам за границей, была одна весьма деликатного свойства. Проблема секса. Ведь нелегал видел собственную жену в лучшем случае раз в году. А вокруг столько обольстительных женщин, и нелегалу, как правило, 35–45 лет и он все-таки живой человек.
Если, находясь за границей, разведчик в своем обществе ведет аскетический образ жизни и нарочито не замечает женщин, вокруг такого индивидуума могут возникнуть слухи, что он – нетрадиционал, то есть склонен к гомосексуализму. Скандала, разумеется, это не вызовет, но сам факт сначала привлечет внимание окружающих к персоне нелегала, а затем, возможно, создаст стену отчуждения между ним и его деловыми партнерами. А вот этого допустить никак нельзя, ибо разведчик ни в коем случае не должен выделяться из круга людей, с которыми поддерживает деловые отношения.
Поэтому Абель и Молодый, как и другие разведчики-нелегалы, находившиеся в долгосрочных зарубежных командировках, решали свои сексуальные проблемы скрытно от своих кураторов из Центра, но, в сущности, однотипно, по одной схеме.
Нет-нет, они не пользовались услугами проституток. Не тот уровень, да и риск нарваться на сутенеров-рэкетиров слишком велик. Разведчики выбирали женщин разведенных, разочаровавшихся в супружеской жизни, ни на что не претендовавших, которые могли довольствоваться малым: скромными подарками, редкими приглашениями на обед-ужин в недорогом ресторане и эпизодическими сексуальными утехами – и, исходя из этого, общались с ними от случая к случаю, по мере необходимости. Но не более двух-трех раз кряду.
Почему именно два-три раза, а не дольше? «Потому, – объяснил Абель на встрече со слушателями курсов подготовки разведчиков-нелегалов Управления «С», – что после третьей встречи нет никакой гарантии, что ваша партнерша в вас не влюбится. Влюбившись и имея на вас виды как на постоянного партнера, а то и расценивая вас в качестве возможного супруга, она может выпустить за вами «хвост», нанять частных детективов, чтобы удостовериться, правильный ли выбор она сделала. И тогда. Тогда ваша жизнь станет невыносимой, а последствия предсказать не возьмется никто. Частные детективы на Западе – сплошь бывшие сотрудники полиции или спецслужб – могут накопать на вас такое, что из плоскости ваших личных взаимоотношений с шальной любовницей дело может прямиком переместиться в плоскость государственной безопасности страны вашего пребывания, другими словами, в контрразведку. Так что рекомендую вам не более двух-трех свиданий с понравившейся женщиной…
И все-таки самое страшное таится в другом, – продолжал Абель, – в вашей неконтролируемой влюбчивости. Если вы почувствуете, что влюбились по уши, немедленно кончайте или с нелегальной разведкой, или с любовью. Признаться своей возлюбленной в том, что вы – разведчик Страны Советов, вам не позволит долг, да и она вас никогда не поймет. Отшатнется и уйдет не попрощавшись.
Это – в лучшем случае. В худшем – сразу же побежит в местное отделение полиции или контрразведки. Как это случилось в Канаде с нелегалом Ламбертом–Ольшанским.
Новая, западная жизнь захватила его с потрохами. Он поспешно расстался со своей законной супругой, в паре с которой и был заслан для выполнения задания, и стал сожительствовать с молодой канадкой. Любовь к ней, гражданской жене, была столь велика, что однажды он решил открыть ей душу.
– Дорогая, – сказал он, – я совсем не тот, за кого себя выдаю. Я – русский разведчик!
Ошарашенная молодая женщина поделилась страшным известием со своим отцом. Ну а тот, будучи истинным патриотом, обратился куда следует, и Ламберт–Ольшанский оказался в канадской контрразведке. Впрочем, это не единственный случай, когда шпиона выдают собственные родные. Нашего суперагента Уокера, кадрового сотрудника АНБ, сдала его же жена, оскорбленная разводом.
Ну, а если о вашей безумной любви станет известно чинушам из Центра, то они не дадут вам продолжать начатое дело в стране, куда вас послали. Ибо сочтут вас потенциальным изменником. И, в общем-то, правильно сделают. Так что в итоге получается замкнутый круг, в который вы сами себя загнали, а разомкнуть его вы сможете, только пустив себе пулю в висок. »
ЛЕГЕНДЫ ДЛЯ ПОТЕНЦИАЛЬНЫХ ГЕРОЕВ
Кандидатов в нелегалы подбирали не только на первых курсах учебных заведений, но и на другом поле: среди уже работающих в органах госбезопасности оперативников. В этом случае основная трудность состояла в том, как объяснить окружению – домочадцам, дальним родственникам, друзьям, а зачастую и соседям – исчезновение условного Иванываныча, то есть его отъезд в длительную заграничную командировку после окончания курсов разведчиков-нелегалов?
Упоминание о загранкомандировке было категорически запрещено и отметалось напрочь. Это ж – заведомая расшифровка! Поэтому для разведчиков-нелегалов, существовали отработанные варианты, зашифровывавшие переход того или иного имярек с прежнего места работы в нелегальную разведку.
Например, для офицеров Советской армии, успешно окончивших курсы и ставших полноценными разведчиками-нелегалами, вполне приемлемым считался вариант под кодовым названием «Перевод по службе», то есть притворное направление имярек в какой-нибудь медвежий угол – отдаленный гарнизон Забайкальского или Туркестанского военного округа.
Через некоторое время в семью такого нелегала начинали приходить письма со штемпелями соответствующих воинских частей. Так могло продолжаться с год-полтора, в течение которого этот офицер находился, конечно же, не в Туркестанском или Забайкальском ВО, а где-нибудь в Париже или в капиталистической части Азии.
Когда же руководство Управления «С» такого Иванываныча, ставшего разведчиком-нелегалом, наконец, разрешало ему встретиться со своей суженой, то не он приезжал на прежнее место жительства (там ведь оставались друзья, знакомые, которые обязательно будут задавать очень неудобные вопросы!), а его жена следовала по указанному ей маршруту и, как правило, достигнув пункта назначения, оставалась там на определенный Центром срок – от недели до месяца. Для свидания обычно подбирались курортные места европейских социалистических стран: Карловы Вары, фешенебельные гостиницы на болгарском побережье Черного моря и т.п.
Для гласных сотрудников КГБ, перешедших в нелегальную разведку, практиковалось в основном два варианта. Один из них проходил под кодовым названием «ДТП с трагическим исходом», другой назывался «Психушка».
…В апреле 1974 года старший оперуполномоченный управления КГБ СССР по Краснодарскому краю, капитан Александр К-нко был вызван в Москву. Генерал Н. из отдела кадров Управления «С» (подготовка и работа с разведчиками-нелегалами) без обиняков объявил ему:
– Александр Сергеевич, мы знаем вас не только как опытного оперативного сотрудника, но и как человека, выучившего испанский язык, чтобы читать Сервантеса в оригинале. Но дело, в общем-то, не в этом… У нас есть одна идея, которая на первый взгляд может показаться вам странной.
Мы предлагаем вам перейти на нелегальную работу в Португалии под «крышей» коммерсанта одной из латиноамериканских стран. Вы же знаете, что сейчас происходит в Португалии – апрельская, «гвоздичная» революция. Фашистский режим Салазара приказал долго жить, к власти пришли социалисты, которым мы обязаны оказать помощь. Если мы этого не сделаем, за нас это сделают западные державы, наши классовые противники, а вот этого мы, как коммунисты, допустить не имеем права.
Не дав испытуемому прийти в себя, кадровик подытожил:
– В общем, так, Александр Сергеевич! Принятие решения, разумеется, остается за вами. – Генерал протяжно посмотрел в зрачки ошалевшему от предложения оперу из провинции. – Однако, товарищ капитан, прошу иметь в виду, что полученное вами предложение на бис не исполняется, поэтому, прежде чем дать ответ, хорошенько взвесьте все «за» и «против». Идите, думайте, а завтра доложите ваше окончательное решение. Да, вот еще. Я категорически запрещаю советоваться с кем-либо по поводу предложения.
– Простите, товарищ генерал-майор, можно вопрос? – К-нко вытер платком взмокший лоб.
– Хоть десять.
– А как будет выглядеть мой переход в нелегальную разведку? Ведь все – родственники, друзья, соседи – знают, что я кадровый офицер из гласного состава КГБ, и вдруг мне придется исчезнуть. Как я конкретно объясню им свое новое назначение?
– Очень просто! И объяснять ничего и никому вам не придется! Мы подберем похожий на вас труп, изуродованный до неузнаваемости в автомобильной катастрофе, чтобы ваша жена, родители и друзья не сомневались в вашей смерти. Ну и. похороним с почестями.
Вслед за этим вам с годик придется провести на конспиративной квартире, там вы будете осваивать специфические дисциплины и методы нелегальной разведки, шлифовать с преподавателями свои знания испанского языка. А затем, с богом в душе, с Марксом–Лениным в голове, – в путь-дорогу! Вот так-то, дорогой Александр Сергеевич…
Выслушав генерала, К-нко сник и вспомнил о своей матери с больным сердцем. Она, конечно, не переживет смерти своего единственного сына.
– Вас что-то смущает в предложенном варианте, товарищ капитан?
– Скажите, товарищ генерал-майор, а вот мой мнимый труп, похороны с почестями, это что, единственный вариант, чтобы зашифровать перед окружением мое исчезновение?
– Вы о руководстве Управления «С» не слишком высокого мнения, капитан! – Кадровик раскатисто рассмеялся. – Если вам не по душе ДТП, могу предложить вариант под кодовым названием «Психушка»…
Свидания пациентов с близкими родственниками происходят следующим образом: посетителей, то есть жену и иже с ней, вводят в отдельную комнату, где стоят только кресла и телевизор. Там-то и начинался настоящий спектакль. Заранее заснятого на видеопленку курсанта показывают родственникам по телевизору в окружении плюшевых игрушек, которыми он забавляется, корча всевозможные, но отнюдь несвойственные нормальному человеку рожи.
Через 5–7 минут такого садомазохистского сеанса близким становится ясно, что у их родственника «крыша» протекла основательно, и на ее починку потребуются месяцы, а то и годы. Удрученные судьбой бедолаги, но вместе с тем уверенные, что он находится в надежных руках медиков экстра-класса, близкие кандидата в нелегалы с камнем на сердце покидают псевдоклинику. А впоследствии рассказывают своим друзьям и знакомым о постигшем их несчастье. То есть делают то, что должны сделать по замыслу режиссеров-сценаристов, – распространяют первую часть легенды прикрытия…
– Как видите, Александр Сергеевич, – с сардонической улыбкой на устах подытожил генерал, – хрен редьки не слаще!
…Свою разведсессию полковник К-нко закончил в должности резидента СВР в одной африканской стране, бывшей колонии Португалии.
Источник: vegchel.ru
Пара разведчиков-нелегалов: как это работает
«Вести в субботу» не ожидали, с кем еще из «тайных и скрытых» в СВР позволят встретиться теперь. Итак, наш материал — о супружеской паре разведчиков-нелегалов, которые работали в Латинской Америке. Это Виталий и Тамара Нетыкса.
Что это за экспонат из музея внешней разведки? Об этом — позже. А пока — та, кто этот экспонат в музей передала. В Латинской Америке ее звали Ана-Мария.
— А Тамара Ивановна — настоящее имя?
— Настоящее, — говорит Тамара Нетыкса, разведчик-нелегал, ветеран Службы внешней разведки.
— Вы — русская по происхождению?
— Абсолютно русская. У меня папа — сибиряк, а мама — кубанская казачка.
Какие там гены сработали, неизвестно, но она на латиноамериканку.
А муж. Я был сказал, креол креолом. А ведь тоже русский. В КГБ подбирали.
Оба учились в Московском авиационном институте. Он был в комитете комсомола.
«Все девчонки были влюблены в него. Мы познакомились 29 февраля, а 1 марта он мне сделал предложение», — вспоминает Тамара Нетыкса.
Минуточку! В голливудском сериале «Американцы» знакомство будущих пар советских разведчиков-нелегалов выглядит иначе. На самом деле бывало всякое. Но у этой пары точно было по-другому.
«За неделю до свадьбы он меня пошел провожать и сказал: «Я должен тебе сказать одну очень важную вещь. Это мое решение, я хочу быть разведчиком-нелегалом». И мне это страшно понравилось, — рассказала Тамара Нетыкса. — Мы же были романтиками и невероятными патриотами. Мы имели возможность мечтать, творить, у нас все было. Мы думали, что можем перевернуть мир, сделать его прекраснее.
Вскоре ему сделали предложение, а потом и мне. Ну, и, конечно, мы согласились».
Согласились забыть свой язык и даже собственные имена.
— Не было случаев, когда идешь по улице, а там, например, советские моряки сошли на берег, а ты инстинктивно оборачиваешься на родную речь?
— Нет. Один раз только было. Я иду, и вдруг за мной: «Тамара». Вы знаете, я иду и думаю: что-то знакомое, — признается Тамара Нетыкса.
— Вы забыли свое имя к тому времени?
— Думаю, что-то знакомое. И уже потом, когда прошло время, думаю: Господи!
— Очень многие ваши коллеги не решались заводить детей. У вас — двое.
— Нам было сказано, что мы должны иметь детей. Конечно, мы хотели детей, потому что иметь детей — это значит, иметь сильную, настоящую семью. Потому что два молодых человека, здоровые на вид, успешные и в Латинской Америке, и у них нет детей — это странно. С сыном были очень трудные роды. Меня даже усыпили.
С дочкой все было прекрасно.
— Не боялись, как радистка Кэт, «мама» закричать на русском?
Пара разведчиков-нелегалов. Как это работает?
— Я всегда признавала за мужем старшинство, последнее слово было, безусловно, за ним, — отметила Тамара Ивановна.
— А по званию он старше был?
— Сначала мы даже не знали звание. Потом, когда мы уже вернулись, я узнала, что он был полковником, я — подполковником. А вскоре мужу дали генерала, а мне — полковника.
Так куда точно в Латинской Америке их отправили? На самом деле по некоторым деталям на фотографиях я догадался. Но нее имею право этими своими соображениями поделиться.
Что можно о них сказать? Куба – вот через какую страну (тогда – соцлагеря) они в регион заходили. Дело было во время I съезда Компартии Кубы в теперь уже очень далеком 1975-м. Фидель говорил, что кубинцы, они тоже советские.
— Я до сих пор обожаю эту страну. Это — первая любовь. И она осталась любовью. Тем более я там даже с Фиделем познакомилась. Он мне руку пожал, — рассказала Тамара Нетыкса.
— Кубинский акцент не «подхватили»?
Поначалу ее учили акценту. Певучему. Мексиканскому. Но обустроиться ей с мужем было приказано южнее. Транзит был через Панамский канал — место, где встречаются обе Америки — Северная и Южная.
«И вот мы в Панаме. Едем с мужем на Панамский канал. Мы стоим на смотровой площадке. Знаменитый мос, который соединяет две Америки. Вся Америка — это наша работа.
И вдруг, я без слез не могу это рассказывать, под мостом плывет корабль с нашим советским флагом. Вы можете себе представить, что мы в этот момент прочувствовали? Это такое счастье было! – вспоминает Тамара Нетыкса. — Когда плывет этот корабль, ты чувствуешь, что за тобой такая сила, за тобой такая страна, спокойно начинай работать. Вот так у нас случилось».
Впереди была работа не просто в Латинской Америке, а в той ее части, которая с начала 70-х впала в жуткий период военных диктатур, где, к огромному сожалению, местные спецслужбы методам пыток обучали специалисты такой демократической для себя страны, как США. Но откуда на США был и выход.
— Тамара Ивановна, вы против какой-то из стран Латинской Америки что-то делали?
— Нет. Главная страна была — Соединенные Штаты. Мы занимались этой страной.
— С территории Латинской Америки?
— Вся наша информация была оттуда. В нашей судьбе, в судьбе разведчиков-нелегалов очень многое играет судьба. Мы эту судьбу всегда ищем. Главное ее не пропустить.
Еще на дружественной Кубе Тамара Ивановна стала свидетелем встречи великой советской, русской танцовщицы Галины Улановой и великой ее кубинской коллеги Алисии Алонсо. Алонсо в присутствии Тамары рассказала Улановой, что преподавала в балетной школе в Бразилии. А Тамара Ивановна поняла, что может обогатить свою легенду тем, что как поклонница балета у Алонсо могла учиться как латиноамериканка. И продумала все так, что когда Алонсо приехала с гастролями в ту самую Южную Америку, кто-то из помощниц привел Нетыксу к великой балерине.
— Привела меня и говорит: «Ваша ученица, Алонсо». И она меня встретила, обняла: «Аннушка, моя ученица любимая».
— На самом деле вы были в миллиметре от провала!
— Нет, я же знала, что у нее плохое зрение, — рассказала Тамара Ивановна.
А в это время муж.
«Как-то приходит телеграмма, и муж говорит: «Собери меня». Он уезжает. Я не знаю, куда он поехал. Я догадывалась по некоторым деталям. А потом приходит еще телеграмма, что его награждают орденом Красной Звезды», — рассказала Тамара Ивановна.
Но потом Советского Союза не стало. А и они увидели эти кадры, как бы далеко ни были.
«Объявили, что Советского Союза нет. Вы не представляете себе, что это был за момент. Очень тяжелый. Пока мы не получили телеграмму, в которой говорилось, что, ребята, все остается по-прежнему, вы нам нужны. Я потом сказала: буду умирать — буду помнить эту телеграмму», — отметила Нетыкса.
А ведь у них росли дети, которые даже и полунамеком не знали, что они — русские.
— Единственное — я их водила, конечно, в наш, цирк в Большой театр.
— Когда гастроли были в той стране, где вы находились?
В России сын Евгений стал летчиком гражданской авиации. Дочь Елена заинтересовалась психологией. Но родители этих детей, отправленные за границу еще из СССР, на новую Россию продолжили служить. Она и ее муж.
«К сожалению, я не могу сейчас рассказывать про многие вещи, но многое он делал. Например, когда он получил информацию о том, что в Москве могли быть теракты, это был 1996 год», — сказала Тамара Ивановна.