Глаголы имеют разные времена. У существительных времен нет. Какой-нибудь «стол», например — стол и есть, а стоит ли он, стоял или будет стоять — это из слова «стол» не ясно.
Так в грамматике. Но не так в мире поэтических представлений. Чеховский вишневый сад имеет свою временную форму — прошлое. Другое дело, что он может возродиться, что, по заклинанию Ани, «мы насадим новый сад, роскошнее этого». Но тот непосредственный вишневый сад, который изображен в чеховской пьесе, принадлежит прошедшему.
В первой ремарке: «Окна в комнате закрыты. » Как будто дом дремлет на рассвете. А в ремарке к последнему действию: «Декорации первого акта. Нет ни занавесей на окнах, ни картин, осталось немного мебели, которая сложена в угол, точно для продажи. Чувствуется пустота». Этот дом уже не дремлющий а безжизненный.
Тонкая, еле уловимая граница разделяет в этой пьесе живое и умершее. «Посмотрите, покойная мама идет по саду». «Господь с вами, мамочка, никого нет, это белое деревце склонилось. »
Московские каникулы 1995
При ясном резком свете дня невозможно спутать «маму» и «деревце», но в том странном, весенне-мертвенном, майски-стылом сиянии, которое разлито во всем, что изображено в пьесе, — можно.
И Фирс, который в конце не просто падает мертвым, а «лежит неподвижно», — он в том же двойном полуживом-полусмертном освещении.
Говоря о повторах в пьесе Чехова, следует, очевидно, исходить из некоего более общего понятия, частным проявлением которого эти повторы являются. Взятые вместе во взаимосвязи и взаимодействии, они ведут к структуре.
Так, перекличка начала и конца, подчеркнутый повторами контраст между приездом и разъездом героев — все это несет главную мысль пьесы о печально-нелепой, трагически-фарсовой «изжитой жизни».
И конечно, нельзя назвать нейтральным по отношению к главной образной мысли мотив «отлетающей» музыки (свирель, гитара, еврейский оркестр, стук топора, звук, точно с неба, лопнувшей струны).
Образ сада, приближающихся торгов развивается в пьесе ритмически. Это напоминает удары, которые звучат все более громко и грозно.
Лопахин. Вам уже известно, вишневый сад продается за долги.
Гаев. Проценты мы заплатим, я убежден.
Лопахин. Ваше имение собирается купить богач Дериганов. » и т. д.
Каждая тема, мотив, связанный с главным образом, не выступает сразу, но ритмически и даже, можно сказать, мелодически повторяется, нарастая.
Например, парижский сюжет Раневской. Другой драматург сделал бы так: она получает известие из Парижа от своего сердечного друга, узнает, что он в беде, устремляется к нему на помощь, уезжает в Париж. Это был бы цельный эпизод.
У Чехова не так — эпизод разделен на «ритмические доли». Его опять-таки можно сравнить с приближающимися ударами, которые звучат все более сильно.
Первое действие. Раневская только что приехала.
«Варя. Тут, мамочка, вам две телеграммы. (Выбирает ключ и со звоном отпирает старинный шкаф.) Вот они.
Любовь Андреевна. Это из Парижа. (Рвет телеграммы, не прочитав.) С Парижем кончено. »
Этот Прямой Эфир Хочется Пересматривать Вечно! Топ 10
Во втором действии.
«Любовь Андреевна. <. >(Достает из кармана телеграмму) Получила сегодня из Парижа. Просит прощения, умоляет вернуться. (Рвет телеграмму.) Словно где-то музыка».
Но музыка есть и в соотнесенности двух «нот», двух телеграмм. На фоне первой особенно заметно, что в душе Раневской уже что-то дрогнуло.
Третье действие. Во время спора Любови Андреевны с Трофимовым у нее падает на пол телеграмма. Она говорит: «Это из Парижа телеграмма. Каждый день получаю. И вчера, и сегодня.
Этот дикий человек опять заболел, опять с ним нехорошо. Он просит прощения, умоляет приехать, и по- настоящему мне следовало бы съездить в Париж, побыть возле него».
Начинается ссора Раневской и Трофимова — именно из-за «него». Трофимов на «него» нападает, Раневская сердится.
Четвертое действие. Раневская говорит Ане:
«Я уезжаю в Париж, буду жить там на те деньги, которые прислала твоя ярославская бабушка на покупку имения — да здравствует бабушка! — а денег этих хватит ненадолго».
Итак, в каждом из четырех действий звучит парижский мотив. Героиня проделывает на наших глазах эволюцию — от «с Парижем кончено» до «я уезжаю в Париж».
Повтор здесь — не формальный прием, это совершенно естественная для Чехова-художника форма раскрытия мотива, глубоко связанного с главной темой — краха имения и сада.
Принцип развертывания образного мотива у Чехова — как аукнется так и откликнется. Но каждый раз оказывается, что «откликается» мотив не совсем так, как он в начале «аукается». Повтор и фиксирует происшедшие изменения, душевные «сдвиги».
«Вишневый сад» — одно из самых гармонических, целостных произведений Чехова, в полном смысле итоговое создание художника. И целостность эта оказывается результатом взаимодействия многих и многих микровеличин, повторяющихся мотивов, штрихов, особенностей, словечек.
ЛитЛайф
Гостиная, отделенная аркой от залы. Горит люстра. Слышно, как в передней играет еврейский оркестр, тот самый, о котором упоминается во втором акте. Вечер. В зале танцуют grand-rond.
Голос Симеонова-Пищика: «Promenade a une paire!» Выходят в гостиную: в первой паре Пищик и Шарлотта Ивановна, во второй — Трофимов и Любовь Андреевна, в третьей — Аня с почтовым чиновником, в четвертой — Варя с начальником станции и т.д. Варя тихо плачет и, танцуя, утирает слезы. В последней паре Дуняша. Идут по гостиной. Пищик кричит: « Grand-rond balancez!» и «Les cavaliers a genoux et remerciez vos dames!».
Фирс во фраке приносит на подносе сельтерскую воду. Входят в гостиную Пищик и Трофимов.
Пищик. Я полнокровный, со мной уже два раза удар был, танцевать трудно, но, как говорится, попал в стаю, лай не лай, а хвостом виляй. Здоровье-то у меня лошадиное. Мой покойный родитель, шутник, царство небесное, насчет нашего происхождения говорил так, будто древний род наш Симеоновых-Пищиков происходит будто бы от той самой лошади, которую Калигула посадил в сенате… (Садится.)Но вот беда: денег нет! Голодная собака верует только в мясо… (Храпит и тотчас же просыпается.)Так и я… могу только про деньги…
Трофимов.А у вас в фигуре в самом деле есть что-то лошадиное.
Пищик.Что ж… лошадь хороший зверь… лошадь продать можно…
Слышно, как в соседней комнате играют на бильярде. В зале под аркой показывается Варя.
Трофимов(дразнит). Мадам Лопахина! Мадам Лопахина.
Варя(сердито). Облезлый барин!
Трофимов. Да, я облезлый барин и горжусь этим!
Варя(в горьком раздумье). Вот наняли музыкантов, а чем платить? (Уходит.)
Трофимов(Пищику). Если бы энергия, которую вы в течение всей вашей жизни затратили на поиски денег для уплаты процентов, пошла у вас на что-нибудь другое, то, вероятно, в конце концов вы могли бы перевернуть землю.
Пищик. Ницше… философ… величайший, знаменитейший… громадного ума человек, говорит в своих сочинениях, будто фальшивые бумажки делать можно.
Трофимов. А вы читали Ницше?
Пищик. Ну… Мне Дашенька говорила. А я теперь в таком положении, что хоть фальшивые бумажки делай… Послезавтра триста десять рублей платить… Сто тридцать уже достал… (Ощупывает карманы, встревоженно.)Деньги пропали! Потерял деньги! (Сквозь слезы.)Где деньги? (Радостно.)Вот они, за подкладкой… Даже в пот ударило…
Входят Любовь Андреевна и Шарлотта Ивановна.
Любовь Андреевна(напевает лезгинку). Отчего так долго нет Леонида? Что он делает в городе? (Дуняше.)Дуняша, предложите музыкантам чаю…
Трофимов. Торги не состоялись, по всей вероятности.
Любовь Андреевна. И музыканты пришли некстати, и бал мы затеяли некстати… Ну, ничего… (Садится и тихо напевает.)
Шарлотта(подает Пищику колоду карт). Вот вам колода карт, задумайте какую-нибудь одну карту.
Пищик. Задумал.
Шарлотта. Тасуйте теперь колоду. Очень хорошо. Дайте сюда, о мой милый господин Пищик. Ein, zwei, drei. Теперь поищите, она у вас в боковом кармане…
Пищик(достает из бокового кармана карту). Восьмерка пик, совершенно верно! (Удивляясь.)Вы подумайте!
Шарлотта(держит на ладони колоду карт, Трофимову). Говорите скорее, какая карта сверху?
Трофимов. Что ж? Ну, дама пик.
Шарлотта. Есть! (Пищику.)Ну, какая карта сверху?
Пищик. Туз червовый.
Шарлотта. Есть. (Бьет по ладони, колода карт исчезает.)А какая сегодня хорошая погода!
Ей отвечает таинственный женский голос, точно из-под пола: «О да, погода великолепная, сударыня».
Вы такой хороший мой идеал…
Голос: «Вы, сударыня, мне тоже очень понравился».
Начальник станции(аплодирует). Госпожа чревовещательница, браво!
Пищик(удивляясь). Вы подумайте. Очаровательнейшая Шарлотта Ивановна… я просто влюблен…
Шарлотта. Влюблен? (Пожав плечами.)Разве вы можете любить? Guter Mensch, aber schlechter Musikant.
Трофимов(хлопает Пищика по плечу). Лошадь вы этакая…
Шарлотта. Прошу внимания, еще один фокус. (Берет со стула плед.)Вот очень хороший плед, я желаю продавать… (Встряхивает.)Не желает ли кто покупать?
Пищик(удивляясь). Вы подумайте!
Шарлотта. Ein, zwei, drei! (Быстро поднимает опущенный плед.)
За пледом стоит Аня; она делает реверанс, бежит к матери, обнимает ее и убегает назад в залу при общем восторге.
Любовь Андреевна(аплодирует). Браво, браво!
Шарлотта. Теперь еще! Ein, zwei, drei! (Поднимает плед.)
Закрыть Как отключить рекламу?
За пледом стоит Варя и кланяется.
Пищик(удивляясь). Вы подумайте!
Шарлотта. Конец! (Бросает плед на Пищика, делает реверанс и убегает в залу.)
Пищик(спешит за ней). Злодейка… какова? Какова? (Уходит.)
Любовь Андреевна. А Леонида все нет. Что он делает в городе так долго, не понимаю! Ведь все уже кончено там, имение продано или торги не состоялись, зачем же так долго держать в неведении!
Варя(стараясь ее утешить). Дядечка купил, я в этом уверена.
Трофимов(насмешливо). Да.
Варя. Бабушка прислала ему доверенность, чтобы он купил на ее имя с переводом долга. Это она для Ани. И я уверена, бог поможет, дядечка купит.
Любовь Андреевна. Ярославская бабушка прислала пятнадцать тысяч, чтобы купить имение на ее имя, — нам она не верит, — а этих денег не хватило бы даже проценты заплатить. (Закрывает лицо руками.)Сегодня судьба моя решается, судьба…
Трофимов(дразнит Варю). Мадам Лопахина!
Варя(сердито). Вечный студент! Уже два раза увольняли из университета.
Любовь Андреевна. Что же ты сердишься, Варя? Он дразнит тебя Лопахиным, ну что ж? Хочешь — выходи за Лопахина, он хороший, интересный человек. Не хочешь — не выходи; тебя, дуся, никто не неволит…
Варя. Я смотрю на это дело серьезно, мамочка, надо прямо говорить. Он хороший человек, мне нравится.
Любовь Андреевна. И выходи. Что же ждать, не понимаю!
Варя. Мамочка, не могу же я сама делать ему предложение. Вот уже два года все мне говорят про него, все говорят, а он или молчит, или шутит. Я понимаю. Он богатеет, занят делом, ему не до меня.
Если бы были деньги, хоть немного, хоть бы сто рублей, бросила бы я все, ушла бы подальше. В монастырь бы ушла.
Трофимов. Благолепие!
Варя(Трофимову). Студенту надо быть умным! (Мягким тоном, со слезами.)Какой вы стали некрасивый, Петя, как постарели! (Любови Андреевне, уже не плача.)Только вот без дела не могу, мамочка. Мне каждую минуту надо что-нибудь делать.
Яша(едва удерживаясь от смеха). Епиходов бильярдный кий сломал. (Уходит.)
Варя. Зачем же Епиходов здесь? Кто ему позволил на бильярде играть? Не понимаю этих людей… (Уходит.)
Любовь Андреевна. Не дразните ее, Петя, вы видите, она и без того в горе.
Трофимов. Уж очень она усердная, не в свое дело суется. Все лето не давала покоя ни мне, ни Ане боялась, как бы у нас романа не вышло. Какое ей дело? И к тому же я вида не подавал, я так далек от пошлости.
Мы выше любви!
Любовь Андреевна. А я вот, должно быть, ниже любви. (В сильном беспокойстве). Отчего нет Леонида? Только бы знать: продано имение или нет? Несчастье представляется мне до такой степени невероятным, что даже как-то не знаю, что думать, теряюсь… Я могу сейчас крикнуть… могу глупость сделать.
Спасите меня, Петя. Говорите же что-нибудь, говорите…
Трофимов. Продано ли сегодня имение или не продано — не все ли равно? С ним давно уже покончено, нет поворота назад, заросла дорожка. Успокойтесь, дорогая. Не надо обманывать себя, надо хоть раз в жизни взглянуть правде прямо в глаза.
Любовь Андреевна. Какой правде? Вы видите, где правда и где неправда, а я точно потеряла зрение, ничего не вижу. Вы смело решаете все важные вопросы, но скажите, голубчик, не потому ли это, что вы молоды, что вы не успели перестрадать ни одного вашего вопроса?
Вы смело смотрите вперед, и не потому ли, что не видите и не ждете ничего страшного, так как жизнь еще скрыта от ваших молодых глаз? Вы смелее, честнее, глубже нас, но вдумайтесь, будьте великодушны хоть на кончике пальца, пощадите меня. Ведь я родилась здесь, здесь жили мои отец и мать, мой дед, я люблю этот дом, без вишневого сада я не понимаю своей жизни, и если уж так нужно продавать, то продавайте и меня вместе с садом… (Обнимает Трофимова, целует его в лоб.)Ведь мой сын утонул здесь… (Плачет.)Пожалейте меня, хороший, добрый человек.
Трофимов. Вы знаете, я сочувствую всей душой.
Любовь Андреевна. Но надо иначе, иначе это сказать… (Вынимает платок, на пол падает телеграмма.)У меня сегодня тяжело на душе, вы не можете себе представить. Здесь мне шумно, дрожит душа от каждого звука, я вся дрожу, а уйти к себе не могу, мне одной в тишине страшно. Не осуждайте меня, Петя… Я вас люблю, как родного.
Я охотно бы отдала за вас Аню, клянусь, вам, только, голубчик, надо же учиться, надо курс кончить. Вы ничего не делаете, только судьба бросает вас с места на место, так это странно… Не правда ли? Да? И надо же что-нибудь с бородой сделать, чтобы она росла как-нибудь… (Смеется). Смешной вы!
Трофимов(поднимает телеграмму). Я не желаю быть красавцем.
Любовь Андреевна. Это из Парижа телеграмма. Каждый день получаю… И вчера и сегодня. Этот дикий человек опять заболел, опять с ним нехорошо… Он просит прощения, умоляет приехать, и по-настоящему мне следовало бы съездить в Париж, побыть возле него.
У вас, Петя, строгое лицо, но что же делать, голубчик мой, что мне делать, он болен, он одинок, несчастлив, а кто там поглядит за ним, кто удержит его от ошибок, кто даст ему вовремя лекарство? И что ж тут скрывать или молчать, я люблю его, это ясно. Люблю, люблю… Это камень на моей шее, я иду с ним на дно, но я люблю этот камень и жить без него не могу. (Жмет Трофимову руку.)Не думайте дурно, Петя, не говорите мне ничего, не говорите…
Трофимов(сквозь слезы). Простите за откровенность, бога ради: ведь он обобрал вас!
Любовь Андреевна. Нет, нет, нет, не надо говорить так… (Закрывает уши.)
Источник: litlife.club
Это из парижа телеграмма
Книги → Драматургия → Антон Чехов → Вишневый сад → страница 17
Трофимов. Продано ли сегодня имение или не продано – не все ли равно? С ним давно уже покончено, нет поворота назад, заросла дорожка. Успокойтесь, дорогая. Не надо обманывать себя, надо хоть раз в жизни взглянуть правде прямо в глаза.
Любовь Андреевна. Какой правде? Вы видите, где правда и где неправда, а я точно потеряла зрение, ничего не вижу. Вы смело решаете все важные вопросы, но скажите, голубчик, не потому ли это, что вы молоды, что вы не успели перестрадать ни одного вашего вопроса?
Вы смело смотрите вперед, и не потому ли, что не видите и не ждете ничего страшного, так как жизнь еще скрыта от ваших молодых глаз? Вы смелее, честнее, глубже нас, но вдумайтесь, будьте великодушны хоть на кончике пальца, пощадите меня. Ведь я родилась здесь, здесь жили мои отец и мать, мой дед, я люблю этот дом, без вишневого сада я не понимаю своей жизни, и если уж так нужно продавать, то продавайте и меня вместе с садом… (Обнимает Трофимова, целует его в лоб.) Ведь мой сын утонул здесь… (Плачет.) Пожалейте меня, хороший, добрый человек.
Трофимов. Вы знаете, я сочувствую всей душой.
Любовь Андреевна. Но надо иначе, иначе это сказать… (Вынимает платок, на пол падает телеграмма.) У меня сегодня тяжело на душе, вы не можете себе представить. Здесь мне шумно, дрожит душа от каждого звука, я вся дрожу, а уйти к себе не могу, мне одной в тишине страшно. Не осуждайте меня, Петя… Я вас люблю, как родного.
Я охотно бы отдала за вас Аню, клянусь вам, только, голубчик, надо же учиться, надо курс кончить. Вы ничего не делаете, только судьба бросает вас с места на место, так это странно… Не правда ли? Да? И надо же что‑нибудь с бородой сделать, чтобы она росла как‑нибудь… (Смеется.) Смешной вы!
Трофимов (поднимает телеграмму). Я не желаю быть красавцем.
Любовь Андреевна. Это из Парижа телеграмма. Каждый день получаю. И вчера, и сегодня. Этот дикий человек опять заболел, опять с ним нехорошо… Он просит прощения, умоляет приехать, и по‑настоящему мне следовало бы съездить в Париж, побыть возле него.
У вас, Петя, строгое лицо, но что же делать, голубчик мой, что мне делать, он болен, он одинок, несчастлив, а кто там поглядит за ним, кто удержит его от ошибок, кто даст ему вовремя лекарство? И что ж тут скрывать или молчать, я люблю его, это ясно. Люблю, люблю… Это камень на моей шее, я иду с ним на дно, но я люблю этот камень и жить без него не могу. (Жмет Трофимову руку.) Не думайте дурно, Петя, не говорите мне ничего, не говорите…
Трофимов (сквозь слезы). Простите за откровенность, бога ради: ведь он обобрал вас!
Любовь Андреевна. Нет, нет, нет, не надо говорить так… (Закрывает уши.)
Трофимов. Ведь он негодяй, только вы одна не знаете этого! Он мелкий негодяй, ничтожество…
Любовь Андреевна (рассердившись, но сдержанно). Вам двадцать шесть лет или двадцать семь, а вы все еще гимназист второго класса!
Любовь Андреевна. Надо быть мужчиной, в ваши годы надо понимать тех, кто любит. И надо самому любить… надо влюбляться! (Сердито.) Да, да! И у вас нет чистоты, а вы просто чистюлька, смешной чудак, урод…
Трофимов (в ужасе). Что она говорит!
Любовь Андреевна. «Я выше любви!» Вы не выше любви, а просто, как вот говорит наш Фирс, вы недотёпа. В ваши годы не иметь любовницы.
Трофимов (в ужасе). Это ужасно! Что она говорит?! (Идет быстро в зал, схватив себя за голову.) Это ужасно… Не могу, я уйду… (Уходит, но тотчас же возвращается.) Между нами все кончено! (Уходит в переднюю.)
Любовь Андреевна (кричит вслед). Петя, погодите! Смешной человек, я пошутила! Петя!
Источник: knijky.ru