Итак, встречайте – новый информационный повод для стонов и саморазрывания пуканов неполжЫвцев. Можете не верить.
Все темы и вбросы давно разобраны, даже про пресловутый лес пердаки почти не дымят. Все топовые блоггеры тему эту разобрали, видео-блоги сняли пяток отличных разъяснительных роликов, т.е. тема начала активно умирать. И тут, как под заказ — хоба!
Кукареканье желтых и резиновых, а также всей мировой общественности и Жмеринки можете сами угадать до слова. У кого с фантазией туго прост сходите на оригинал видео и прочтите комменты на Youtube.
Часть первая.
Итак, что мы имеем на видео. Некие охуевший от собственной дерзости зэк назвал старшего смены (или как там это называется) псом. Надо понимать, что матюги, оскорбления и даже обычные слова на зоне носят совершенно иной, зачастую критически оскорбительный смысл.
Лингвистический пример.
В разговоре с другом вы можете восхищённо сказать, — ну ты и чёрт безбашенный! Реакция будет нулевая т.к. для обычных граждан это не оскорбление.
Как сидят на красной зоне. Какую колонию называют красной
Аналогичная фраза, произнесённая на зоне, автоматически переводит предмет разговора в разряд пассивных петухов и если ваш собеседник приблатнённый, готовьтесь к драке или заточке в бок.
Граждане менты, которые охраняют зоны, за годы службы полностью проникаются местными порядками, лексикой и взглядом на жизнь. Соответственно, подобное слово, брошенное в лицо местному вершителю жизни, а старший смены именно в такой роли, автоматически означает, что ты как минимум в отрицалове или просто охуел до крайней степени. За такое сразу следует жесткая реакция. Для хныкалок поясняю.
В зонах сидят не романтические благородные флибустьеры, а профессиональные преступники, слизь общества. Да, процент попавших туда случайно имеет место быть, но 4/5 местного контингента не моргнув глазом ограбят или изнасилуют вас. Даже если вы мужчина. Внутри этой шоблы множество прекрасных психологов, физиогномистов и манипуляторов.
Стоит охраннику хоть чуть-чуть дать слабину или не, дай боже, начать заигрывать с зэчьём, всё, П@#$%ц. Вариантов дальнейшей его судьбы множество: сломают морально, подставят, заставят таскать в зону что угодно, подсадят на наркоту и множество других вариантов. Посему либо ты держишь всю эту публику за кадык, либо они держат тебя, делая твоими руками грязные дела.
Часть вторая.
Для блаженных наездниц розовых единорогов, которые здесь будут сокрушаться, что так нельзя. На этой странице множество мужиков, отслуживших в армии, спросите у них, что будет, если солдат в открытую назовёт хотя бы ротного п@$&расом. Ответ – через секунду он получит в ебач, а потом его жизнь перейдёт в занимательный формат неукоснительного соблюдения устава. Жить по уставу настолько клёво (любой пробовавший подтвердит), что через неделю солдатик приползёт к ротному и будет умолять разрешить сделать ему три минета на плацу утром 23 февраля, лишь бы только выключили устав.
Так же и тут. Закинул куму, что он псина, будь готов ответить за гнилой базар. И вся эта дрисня про «всемером на одного, герои мля!» говорит только о том, говорящий – редиска с единорога. Жизнь вообще несправедливая и рыцарских поединков в ней нет. Никто не будет фехтовать с зэчарой на резиновых дубинках, его просто заломают и сломают. В прямом и переносном смысле.
Вся эта блатота они только в песнях про маму и «прости меня», на практике как только сиделец забывает, кто тут главный, следует жесткий наебок.
Здесь незримо присутствует мой самый близкий друг, который очень много лет отбарабанил в спецназе «Грифон» тогда ещё ГУИН РФ. Так вот по его многочисленным рассказам я точно знаю, что на зонах каждый второй зэк – охуевший бабкин внук и мнит себя главным бугром в огороде.
Мелкие провокации и нарушения режима в зонах происходят чуть ли не ежедневно и если их жестко не купировать, то всё закончится бунтом уже крупным. Крупную бузу давят беспощадно – отбивают почки, голову, ломают кости. Никто с бунтующими зэками не церемонится. Потом ещё доп. срок прилетает вдогонку.
На постоянной ежедневной основе просто отслеживают и приводят к нормальному бою особо дерзких блатнюков. Кто тупой, как гражданин на видео, у того начинаются тяжёлые проблемы с жизнью и мочеиспусканием.
Часть третья.
Мальчишки и девчонки, и особенно их родители, ОБЯЗАТЕЛЬНО покажите это видео вашим отпрыскам, особенно если вы живёте в сложном регионе, где популярна всякая гомосня, вроде АУЕ. В ролике очень наглядно показано, что АУЕ – это херня, ауешники и прочая блатота это петухи и опущенные черти. На зоне масть держат красные погоны, а всех, кто путает рамсы, не уговаривают, а хуярят до стадии лёгкой инвалидности. Незаконно, зато правда. Это вам не песни Бутырочки, реальность пахнет ссаниной из опущенных почек.
Послесловие для тупых.
Я не говорю, что менты молодцы. С точки зрения закона и внутренних инструкций они злостные нарушители. редиска, который всё это снимал, 101% уже уволен и весьма вероятно, что у него в жизни теперь начнутся жесткие напряги, потому, что он круто подставил даже не коллег – пенитенциарную систему в целом. То есть еб@#%ь будут всех по вертикали. Я майор, я знаю на личном опыте.
Послесловие – 2. Для клинически тупорылых.
Савчук не оправдывает пытки, не призывает к насилию или противозаконным действиям. Он просто рассказывает, чем реальный мир отличается от эльфийского.
1
Источник: kaifolog.net
Группа зэков поёт песни Лазарева и гастролирует по колониям
Заключённые из колонии строгого режима сколотили cover-band и играют песни Сергея Лазарева, «Руки вверх» и Ase of Base в рок-обработке. У них есть гастроли по другим лагерям. А причиной творчества стала любовь.
Толик и Илья вместе сидели на «централе» — так заключённые называют следственный изолятор. Пока ждали приговоров, сдружились. Выяснили, что оба интересуются музыкой: Толик играет на гитаре, Илья — поёт. Решили: если попадут в одну колонию, соберут группу и будут играть.
По одному уголовному делу с Ильёй проходила его жена. Семью осудили по 228-й статье («Хранение и распространение наркотических средств»). Его отправили в мужскую колонию строгого режима, её — в женскую. Но им повезло: лагеря находятся совсем рядом — в одной области. Толик оказался в одном лагере с Ильёй.
На зоне приветствуется творческая самодеятельность, если она не нарушает общественный порядок. На территории лагеря есть здание, в котором проходят праздничные мероприятия и концерты. В свободное от работы время заключённые собираются в этом клубе, играют на гитарах, вспоминают истории из жизни на воле.
— Я играл в разных рок-группах Челябинска. А когда тут, в лагерном клубе, с пацанами собрались, начали какие-то песни подбирать, они мне говорят: «Давай группу соберём? Будем каверы играть!» Только за гитару у них уже отвечал Толик. Я уже здесь, на зоне, освоил бас. Начали репетировать, — рассказывает Алексей, бас-гитарист кавер-бэнда.
В исправительных учреждениях есть редкая возможность выездов. Отдел по воспитательной работе составляет план мероприятий: то заключённые едут на соревнования по футболу в какой-нибудь из лагерей, то дают концерты в других зонах. Между колониями проходят музыкальные фестивали. Рэперы, барды, рок-группы поют для заключённых, жюри выбирает лучших, вручает грамоты. Илья придумал, что нужно собрать музыкальную группу, которую будут с концертами отправлять на выступления, тогда он сможет видеться с женой.
Заключённых музыкантов объединила любовь к рок-музыке. Для души они играют каверы Nirvana и Depeche Mode, а для публики сделали треки Сергея Лазарева, групп Ase of Base, «Грибы» и «Руки вверх» в рок-обработке. Концерты проходят на ура. В женских колониях особенно «заходят» медляки и песни про любовь. В мужских лагерях — что-нибудь потяжелее, побрутальнее.
— Мы всё делаем чисто по фану, нам понравилась песня: а давай попробуем её в рок обернуть? А давай! И народ нас всегда тепло принимает. В женской колонии так вообще все визжали-пищали под песни Лазарева, — говорит Алексей.
Кавер-бэнд «Группа лиц» состоит из четверых заключённых, осуждённых по 228-й статье. Данная статья крайне редко даёт возможность получить условно-досрочное освобождение. До конца сроков музыкантам осталось в среднем по пять лет. Примерно раз в два-три месяца они выезжают на гастроли в другие колонии. Недавно выступали в женском лагере, где сидит жена Ильи.
Ездить чаще сложно, потому что переезды между колониями, которые вроде бы находятся рядом, занимают недели, а порой и месяцы.
— Этап (переезд. — Прим. Лайфа) стоит очень дорого. Кроме того, пока мы «гастролируем», мы не работаем. Это убытки для колонии. Мы отправляли заявки на Всероссийский конкурс песни среди осуждённых «Калина красная», он проходил в Санкт-Петербурге. Нас туда не взяли. Но если бы мы поехали, то на полгода точно.
Смотри, этап едет с остановками. Поезд встал, нас из столыпинских вагонов загнали в лагерь, который есть в том населённом пункте, где мы остановились. Ты там сидишь и ждёшь, пока придёт следующий поезд, чтобы доехать до «своей» зоны. Таких остановок за время пути может быть несколько. Когда меня задержали, то из Краснодара в Челябинск мы месяц добирались по этапу, — объясняет бас-гитарист.
Между гастролями и репетициями музыканты работают на территории лагеря. Алексей, например, работает у станка, который вырезает нарды. Другой гитарист работает завхозом клуба. Но из-за проступков на работе или плохого поведения заключённых могут наказать — не отпустить на выступления в другие колонии.
Однако к новогоднему выступлению в своём лагере уже идёт подготовка. Репетирует «Группа лиц» почти каждый день. В клубе участникам выделили помещение, где музыканты хранят инструменты: колонки, усилители, осветительные приборы.
— Я на свою новую гитару налюбоваться не могу. А как она звучит! — рассказывает бас-гитарист кавер-бэнда «Группа лиц». — Жаль, что девчонки с соседней колонии нас пока не послушают. И пирожками нас не угостят, ты даже не представляешь, как они там вкусно готовят. Несколько месяцев назад был фестиваль музыкальный, мы с девочками за одним столом сидели.
Так они нашего барабанщика пытались откормить, потому что он худой, как кощей. Мы им музыку, они нам — еду. Идеальные отношения.
ВСЯ ИНФОРМАЦИЯ ПРЕДОСТАВЛЕНА РОДСТВЕННИКАМИ ОСУЖДЁННЫХ.
Источник: life.ru
Тюремное «жесткое порно» бьет рекорды просмотров
Кто должен следить за порядком на зоне? Воры в законе уже не могут
Фото: Кирилл Кухмарь/ТАСС
Продолжает раскручиваться скандал в связи с публикацией видео с регистраторов из российских тюрем. Эти устройства были введены в российских тюрьмах уже года три назад. Их несколько видов: есть персональные, которые крепятся на одежде сотрудников, и есть стационарные — на стенах. Стоят от 10 до 25 тысяч рублей, а общая сумма, на которую они были закуплены — 16 миллиардов рублей.
Их нельзя ни отключить, ни «подчистить», они контролируются из Москвы. Но можно, оказывается, просто — не обращать на них внимания, что и делали в саратовской ОКБ-1, то есть туберкулезной больнице для заключенных.
Есть простаки, которые снимают свои преступления на телефон и выкладывают в сеть. А есть те, кто не выкладывают, поскольку видеокамера служебная. Им, за то, чтобы с ней работать деньги же платят. Это надо быть полным энтузиастом, чтобы бесплатно в интернет выкладывать то, за что можно денег с кого-то срубить.
Существует несколько «веских» причин для того, чтобы тюремные надсмотрщики — сейчас их называют младшие инспекторы — пытали заключенных. Во-первых, для вымогательства. Стоит осужденному заплатить определенную сумму и его быстро оставят в покое.
Во-вторых, изнасилования с видеофиксацией — делают чтобы «опустить» какого-то заключенного в тюремной иерархии. «Опущенному» — гораздо тяжелее сидеть. Иногда сидельца «заказывают» его недоброжелатели с воли — чтобы отомстить. В-третьих, снимают процесс изнасилования, чтобы кого-то принудить войти в бригаду «разработчиков» — пугают, что вся зона узнает, что он «обиженный», если не будешь работать, выбивать показания. В-четвертых — выбивать эти самые показания. Ну и наконец, просто чтобы безнаказанно покуражиться над кем-то.
Издевательства, изнасилования и пытки стали обычным делом в российских колониях, считает основатель проекта «Гулагу.нет». Он рассказал об этом изданию «Лента.ру».
Правозащитник Владимир Осечкин в интервью «Свободной прессе» из Биорица высказал мнение, что власти должны поменять подход к своей работе:
— Поменяют или нет — большой вопрос, но дискуссия сейчас ведется.
«СП»: — Вы рассказали о некоем активисте, который изнасиловал десятки заключенных. Это же настоящий сексуальный маньяк на службе следователей?
— Маньяк это делает по собственному желанию. А в тюрьме человек превращается в биоробота и делает это по заданию. Хотя иногда некоторые симпатичные молоденькие зеки им понравятся, могут и не по заданию. Дело в том, что в местах лишения свободы происходит расчеловечивание.
Ужасная история: маньяков из них делают представители нашего государства, люди в пагонах. Поэтому и судить их всех нужно в строгом соответствии с законом. Совершил изнасилования — добавить ему срок и посадить в общую камеру к заключенным. А пока для «активистов» на зонах останутся безопасные места, этот замкнутый круг не разомкнуть. Так и будут прятаться в отдельных камерах-убежищах и по команде оперативников обрабатывать новые жертвы.
Например, в ОТБ-1 занимался пытками на протяжении пяти лет, один из главных активистов — бывший милиционер. Он и среди заключенных, и надзирателей пользовался большим авторитетом, был круче некоторых младших инспекторов отдела режима. К нему в камеру приводили несчастных, и он по два часа их пытал и насиловал по заданию руководства.
На фото: вид на Областную туберкулезную больницу, в отношении сотрудников которой возбуждены уголовные дела о совершении противоправных действий в отношении осужденных. (Фото: Филипп Кочетков/ТАСС)
Но из всех «разработчиков» только процентов двадцать пытают по команде сверху. Остальные — это больные люди. Вот они — просто опасны для общества.
На фото: следственные действия в Областной туберкулезной больнице №1, в отношении сотрудников которой возбуждены уголовные дела о совершении противоправных действий в отношении осужденных. (Фото: Следственное управление СК РФ по Саратовской области/ТАСС)
«СП»: — Вы думаете, удастся у нас искоренить практику штамповки «обиженных»»?
— Никаких серьезных предпосылок к этому я не вижу. Уверен, что сей процесс контролируется спецслужбами, которым это нужно.
Конечно, с такими тюремными «понятиями» надо что-то делать. Они уже не связаны с одной только криминальной средой, как раньше. Для того чтобы сейчас «опуститься» в тюремной иерархии, уже не нужно нарушать старинные воровские понятия.
Когда я сам сидел, общался с людьми из числа старых воров и пытался им втолковать, что любого могут связать, раздеть и изнасиловать на камеру. Самим криминальным авторитетам пришла пора что-то менять. Пора прекращать считать жертв насилия изгоями в тюрьмах. Ведь этим пользуются спецслужбы.
«СП» — Неспроста же про КГБ в свое время говорили, что там принцип работы: «Не получается что-то предотвратить, надо возглавить». Слышали эту поговорку?
— Конечно, слышал. Она ужасная. На одном из видео, которые были в слитом архиве показано как на человека, который вчера блатовал, кого-то крышевал, контролировал две-три зоны — помочились, изнасиловали — и он опускается в самый низ иерархии, и становится «обиженным».
Это распространено в странах постсоветского пространства. Конечно, в тюрьмах разных стран у заключенных есть своя иерархия, но нет таких понятий как каста «обиженных». А раз этого нет, то незачем кого-то насиловать или унижать.
После нашей публикации, собираются наказать и сотрудников ОТБ-1, и зэков, которые насиловали других осужденных. В Саратов приехали московские оперативники и заперли всех этих «разработчиков» в отдельное помещение. Теперь настал их черед бояться.
«СП»: — Видеорегистраторы в тюрьмах ввели в тюрьмах по распоряжению сверху. Они стоили 16 миллиардов. Они как раз для того, чтобы не пытали!
— Мы цивилизованная стране или нет? Если цивилизованная, то у меня вопрос: в какой тюрьме мира есть оперативные службы, которые занимаются оперативной работой, дознанием?
Возможно в течение ближайших недель какое-то количество и сотрудников ФСИН, и этих «разработчиков» окажется в СИЗО. Но одно локальное расследование на уровне саратовского управления не может нас удовлетворить. То же самое происходит и в других регионах России.
«СП»: — Что-то подобное показывают в американском, голливудском кино про «хороших и плохих копов». Как там происходит в реальности, трудно сказать. Правозащитные организации утверждают, что на первое место по нарушениям стоят американские тюрьмы, а отнюдь не наши…
— А они работают у нас в России? Мне хотелось бы, чтобы на скамье подсудимых оказались те, кому везли флешки с записями пыток. Хотя бы эти, на местах. До генералов силовых структур не добраться.
Считается, что больше всего пытают в Иркутской области. СИЗО-1 — там главная пыточная. Не лучше дела обстоят в СИЗО-6, ИК-1, ИК-15. Будто бы там самая мощная бригада в России: более 60 боевых единиц, готовых бить, насиловать и убивать по команде. Это очень страшная и опасная история.
А в саратовскую ОТБ-1 могут направить абсолютно из любой российской колонии, при подозрении на туберкулез.
В колонии после медосмотра заключенному могут сказать, что у него, к примеру, есть пятно на снимке легких. И вот его уже везут в больницу — подлечиться. Заключенный права голоса в этом вопросе не имеет. А в самой больнице его начнут прессовать и разрабатывать.
Смотрите также
Адвокат Дмитрий Аграновский убежден, что предотвращением преступлений должно заниматься государство:
— Если граждане и находятся в местах лишения свободы, но права на защиту от преступных посягательств — у них никто не отнимал. Поэтому виновных надо выявлять и судить. Если они уже сидят, давать новые сроки. То же самое в отношении руководства, покрывающего такие случаи.
Но места лишения свободы — это очень специфическая часть человеческой жизни. Если вы посмотрите «хит-парад» самых ужасных пенитенциарных учреждений, где активнее всего нарушаются права человека, который составляет «Эмнести интернейшнл», то там во главе списка в основном американские тюрьмы. А российские тюрьмы и колонии даже в сотню не входят. У нас ситуация далеко не самая худшая. Но при этом к конкретным случаям следует относиться абсолютно нетерпимо.
А у нас к ним относятся достаточно терпимо. Времени для того, чтобы решить эти проблемы у нынешней власти было более чем достаточно. Они идут из 90-х годов. В советское время ничего такого практически не существовало. Правда и уровень преступности был другой, и количество заключенных было в разы меньше.
Государство, если хочет нанести порядок в этой сфере, особенно сейчас, когда доступны потрясающие средства технического контроля — их не было ни десять, ни даже пять лет назад — может навести порядок. Оно не должно этого покрывать, а обязано давать этому жесткую оценку.
Надо разобраться, почему люди, на которых возложена обязанность на это реагировать, они за это зарплату получают, привилегии и званья — не реагировали.
«СП»: — Правозащитники уповают на то, что дойдет до Путина и он накажет виновных.
— Вполне возможно. Но до Путина не может дойти все. Проблема в том, что у нас очень зажато со всех сторон гражданское общество. Абсолютно не приветствуется ни его контроль за выборами, ни вообще контроль за любыми государственными органами со стороны общественности. На западе огромное количество людей этим занимаются: контролируют, вникают, отслеживают.
У нас занимаясь этим можно только нажить себе неприятности.
А правоохранительные органы, во-первых, физически за всем не могут уследить, а во-вторых, ориентированы на покрытие такого рода происшествий, чтобы на бумаге, в отчетности все выглядело хорошо.
Я не вижу заинтересованности государства в наведении порядка в колониях, на выборах, в судах, решение проблем со свободой прессы. Наоборот, я вижу зажим по всем фронтам. Поэтому возникают такие случаи. Я не думаю, что они имеют характер системы, но имеют место быть.
Говорят даже, что общественно-наблюдательные комиссии довольно здорово прижали, урезав полномочия. И совершенно напрасно. Нет ничего плохого, если вменяемые общественники, журналисты, представители гражданского общества будут контролировать колонии. Я думаю, будет перспективно при каждой колонии создать наблюдательный совет из граждан, местных жителей. Они могли бы колонию контролировать: посещать, смотреть, узнавать есть ли жалобы у заключенных.
Не знаю, почему этого до сих пор нет, если мы хотим навести порядок. Если не хотим — тогда понятно. Тогда все следует засекретить, чтобы никуда информация не выходила. Но тогда рано или поздно случится такой слив.
Источник: svpressa.ru