Как Ямиль спасся от собаки?
Кто-то из леса сказал «Барбос! Барбос!» и собака побежала к хозяену
Что вас заинтересовало больше всего в этой повести?
К этим вопросам нет прямого ответа. Если вы получаетет очки будут оценивать Оксана Игоревна и я.
Как звали школьника, который помог прочесть письмо от бабушки?
Рушан — мальчик с какой улицы
Сколько лет Марату, Фагиму и Заману?
Где течёт Серебрянная река?
Возле самого огорода Франта
С какими чувствами вы связывались при чтении этой повести?
К этим вопросам нет прямого ответа. Если вы получаетет очки будут оценивать Оксана Игоревна и я.
Как звали тётю, которая принесла телеграмму от Кнюбике
Источник: jeopardylabs.com
Мустай Карим «Радость нашего дома»
В каждом блоке написано утверждение, если ты согласен с ним, двигайся по стрелке «Да», если не согласен, то двигайся по стрелке «Нет». Шагая по стрелкам «Да» и «Нет» ты должен собрать буквы и составить из них название республики, в которой произошла история, описанная в книге.
Упражнение 116 — ГДЗ по Русскому языку Рабочая тетрадь 2 класс (Канакина, Горецкий) Часть 1
| Б |
| СТАРТ Дед Ямиля Батырша выкопал родник. |
| Телеграмму, полученную от мамы Ямиля, смог прочитать дедушка Мансур. |
| Маленьких цыплят дедушка Мансур называл «малютками». |
| А |
| К |
| Бабушка Ямиля вязала для солдат на фронт варежки. |
| В доме Ямиля радио «днем говорит и поет по-русски, а вечером по-башкирски». |
| В год Победы над фашистами Ямиль с мамой и сестрой сажали яблони. |
| «Дорогой гость» был Оксане дядей. |
| Один башмак Оксаны уплыл на плоту по реке. |
| На первомайский праздник бабушка привезла Ямилю и Оксане конфеты. |
| ФИНИШ |
| По словам дедушки Мансура «людей роднит сердце». |
| Про голубей дедушка Мансур говорил: «Дружные птицы: никогда не ссорятся, живут и воркуют» |
| С |
| Т |
| Ш |
| О |
| А |
| О |
| Р |
| Т |
| Б |
| Н |
Страница 4 Упражнение 1 — ГДЗ по Русскому языку Рабочая тетрадь 1 класс (Канакина, Горецкий)
Источник: helpiks.su
Библиотека мировой литературы для детей. Избранное.
Однажды утром, когда бабушка вышла подоить корову, пришла тетя Гюлхылу, письмоносец. Она оставила для мамы газету из Уфы. В этой газете я разбираю только два слова, они написаны крупными буквами: «Красная Башкирия». Тетя Гюлхылу дала мне еще небольшую, сложенную вчетверо бумажку.
— Это телеграмма от матери, — сказала она и ушла.
Я держу в руках телеграмму и не знаю, что с ней делать. Что это такое — телеграмма? Хорошее это что-нибудь или плохое?
— Бабушка, а бабушка! — кричу я и бегу к ней навстречу. — Принесли телеграмму!
Бабушка смотрит по сторонам. Я отдаю ей бумагу и вижу, как дрожат ее руки.
— Боже мой, только бы не «похоронная»… — говорит она.
— Нет, бабушка, тетя Гюлхылу сказала — телеграмма от мамы.
Бабушка торопливо одевает меня и посылает за дедушкой Мансуром. Если у нас что-нибудь случается, мы всегда зовем дедушку Мансура, чтоб посоветоваться. Как он скажет, так и делаем, потому что нет ничего на свете, чего бы он не знал.
Дедушка Мансур часто говорит: «Мне уже скоро девяносто лет».
Девяносто — это очень много. Я умею считать до девяноста. У дедушки Мансура есть жена — слепая бабушка Фархуниса. Они живут только вдвоем. У них не было сыновей, а дочери вышли замуж и уехали в другие аулы.
Моя бабушка часто говорит:
— Ты, Мансур, живешь с божьей помощью!
А Мансур отвечает:
— Если б не заботился обо мне колхоз, недалеко бы я ушел с божьей помощью, сестра.
Их разговор я плохо понимаю.
Дом дедушки Мансура рядом с нашим. Я вхожу в ворота. Дедушка Мансур подметает двор.
— Дедушка! Принесли телеграмму, иди скорей! — кричу я.
Дедушка Мансур, ни о чем не спрашивая, входит к себе в дом. Я только один разочек взбираюсь на снежную горку у крыльца, скатываюсь вниз и бегу домой.
Когда дедушка Мансур идет к нам давать советы, он всегда надевает белый чекмень[2] и подпоясывается красивым красно-голубым поясом. Иногда он приходит не один, а берет с собой и бабушку Фархунису.
Сегодня они тоже входят к нам вдвоем, взявшись за руки.
— Здравствуй! Как здоровье? Как поживаешь, сестра? — спрашивает дед Мансур бабушку и усаживает свою старуху на сундук. — Телеграмма, что ли, пришла, сказал Ямиль. Откуда пришла, от кого?
— Ямиль говорит — от Кюнбикё, но мы не можем узнать, что в ней написано, — беспокоится бабушка.
— Ну-ка дай ее сюда, — говорит дедушка Мансур и берет бумагу. — Телеграмма, сестра, — это письмо, которое посылают по проводам. Видно, Кюнбике послала.
Он долго осматривает бумагу со всех сторон.
— Прочитай уж, пожалуйста, — просит бабушка. — Сердце у меня не на месте — боюсь, не «похоронная» ли это! Ведь на войне мои дети.
— Что это не «похоронная», знаю наверняка, сестра, но вот прочитать не могу. В молодости везде я побывал, всяким ремеслам учился, и в Оренбурге был, и в Стерлитамаке, а вот разбирать написанное не научился.
Бабушка снова берет у него из рук телеграмму, то наденет, то снимет очки — так ей, видно, хочется прочитать написанное.
— Не беспокойся, кума, — вмешивается в разговор бабушка Фархуниса. Она не видит и очень редко говорит. — Не беспокойся, если это весть от Кюнбике, то, должно быть, хорошая.
— Фархуниса слепая, потому что ее глаза не видят, — говорит бабушка, — а мы с тобой, Мансур с глазами — и тоже слепые. Больно и горько. В тот год, когда начали строить колхоз, хотели меня хорошие люди научить читать и писать, а я отказалась. А вот теперь — сиди как глупая. Если б умела писать, сама бы сыновьям посылала свое благословение.
Мне очень жалко смотреть, как мучаются эти три старых человека. Хочется подбежать к ним и громко прочесть написанное. Как бы они обрадовались! Как жалко, что я все еще не хожу в школу! Если б можно было сейчас побежать в школу, быстро научиться читать, и вернуться… О, я все равно научусь читать и писать!
Я буду, как мама, читать толстые-претолстые книги, а прежде всего прочту все сказки.
Бабушка Фархуниса поднимает голову и к чему-то прислушивается.
— Кума, — говорит она, — это не ребята ли проходят по улице? Ты бы пригласила кого-нибудь из них, они прочитали бы эту бумажку.
У бабушки сразу светлеет лицо.
— Ой, правда! Чего мы так растерялись, когда есть у нас школьники! А я и позабыла про них!
Она смотрит в окно, потом, накинув шаль, быстро выходит.
Возвращается бабушка с Махмутом. Я знаю Махмута, он живет на нашей улице и учится в пятом классе.
— Сыночек, прочти-ка вот эту бумажку, сегодня Гюлхылу ее оставила нам, — говорит бабушка.
Я смотрю во все глаза на Махмута. Он гордо берет бумажку:
— Это телеграмма от тети Кюнбике. В ней написано по-русски.
— Это-то мы и сами знаем, — говорит дедушка Мансур.
— Читай, сынок, читай, — просит бабушка.
Махмут читает письмо по-русски, потом рассказывает по-башкирски:
— Тетя Кюнбике пишет: «Шестнадцатого приедем, пусть на станцию шлют лошадь. Привет всем».
Бабушка сразу засуетилась:
— Раздевайся, Мансур. Что же ты сидишь, кума! Раздевайся, попьем чайку.
Она вдруг останавливается посреди комнаты:
— А которое сегодня число?
— Сегодня пятнадцатое, завтра шестнадцатое. Вот… и больше тут ничего не сказано, — важно говорит Махмут и собирается уходить.
— Садись, сынок, и ты садись! — удерживает его бабушка. — С медом попьем чайку!
— Спасибо, бабушка, мне в школу пора, — говорит Махмут и уходит.
У меня даже глаза загорелись, так я позавидовал Махмуту. Эх, как он читал! Громко, слово в слово, и ни разу не запнулся. Мало этого, так еще и от чая с медом отказался!
Дедушка Мансур и бабушка Фархуниса раздеваются и садятся к столу. Я только сейчас начинаю понимать телеграмму: завтра приезжает из далекого города моя мама. Я помню, как она уезжала с большим мешком за спиной. Где она теперь? Почему сегодня еще не шестнадцатое число?
Мне кажется, что мама уже входит в ворота и снег скрипит под ее ногами.
Бабушка включает радио. У нас радио днем говорит и поет по-русски, а вечером по-башкирски. Сейчас оно говорит по-русски.
— Непонятная у тебя привычка, сестра, — усмехается дедушка Мансур. — Ты ведь по-русски ничего не понимаешь, а каждый день слушаешь радио: когда ни приду, оно у вас говорит.
— Так ведь это, Мансур, сама Москва говорит. Когда слышишь голос Москвы, легко на душе, — отвечает бабушка. — Хоть я не понимаю слов, но знаю — это слова надежные.
Бабушка сдувает пепел с закипевшего самовара и ставит его на стол. Значит, теперь они уже будут пить чай.
Источник: sv-scena.ru