Сочинение — Анализ рассказа Паустовского Телеграмма. Русский язык и литература
История создания.
Произведение «Телеграмма» было создано Константином Паустовским в 1946 году. Рассказ был написан уже после того, как писатель стал известным. Замысел рассказа заключается о трагической судьбе дочери художника. Ее роль — главная в произведении.
Жанр
Жанр этого произведения – рассказ. Писатель анализирует психологию героев, поэтому ученые литературы еще называют рассказ психологической новеллой.
Сюжет и тема.
Одинокая пожилая женщина по имени Катерина Петровна живет в Заборье, в большом доме, когда-то построенном ее отцом. У Катерины Петровны есть только один родной человек, ее дочь Настя, которая живет в Ленинграде. Предыдущий раз Настя навещала мать три года назад, но каждый месяц отсылает ей по двести рублей. Она не хотела мешать дочери поэтому, отправляла письма временами, но думала о ней всегда. В это тяжелое для нее время поддерживали в трудную минуту и помогали ей Манюшка и Тихон.
К. Г. Паустовский. Телеграмма
Матери Насти было больно осознавать, что она не нужна родной дочери, поэтому она просто не думает об этом. Тихон и Манюшка – единственные хоть и чужие люди, которые заботились о ней в это время.
Под конец октября Катерина Петровна послала дочери письмо с просьбой навестить ее. Когда оно пришло Настя, не глядя кинула письмо в сумочку, так как была занята. Лишь вздохнула с успокоением: если мать пишет – значит жива. В мастерской ей привиделось, что статуя Гоголя глядит на нее с осуждением. Спустя полмесяца Насте приходит еще одна телеграмма из Заборья: «Катя помирает.
Тихон». Она смяла письмо и опять ощутила на себе осуждающий взгляд Гоголя. Настя поняла, что никто так сильно как родная мать ее не любил. В этот же день она отправилась в Заборье к матери.
Катерина Петровна не могла встать с кровати уже несколько дней. Манюшка несколько суток не сводила с нее глаз, постоянно была рядом с ней. Тихон принес какое-то письмо, после прочитал его Катерине Петровне: «Дожидайтесь, выехала. Остаюсь всегда любящая дочь ваша Настя». Катерина Петровна поблагодарила Тихона за его добродушие и отвернулась к стенке, будто уснула.
Похоронили ее на другой день. На похоронах были старушки и ребята. Настя опоздала и приехала на два дня позже после похорон. Увидев, могилу матери, она всю ночь плакала в ее комнате. После чего скрытно покинула село, чтобы ее никто не увидел и ни о чем не спросил.
Главные герои.
Катерина Петровна – одинокая пожилая женщина. Отец был художником. Есть дочь, которая, живет далеко и долго не приезжает к ней. Умирает, так и не, попрощавшись с дочерью.
Настя – дочь Катерины Петровны. Живет в Ленинграде, работает секретарем. Уже три года не навещает мать, но каждый месяц отсылает ей деньги.
Тихон – сторож, знал и помнил отца Катерины Петровны, поэтому помогал ей по дому, ухаживал за садом.
Манюшка – соседская девочка, всегда помогала Катерине Петровне готовить, убирать. Искренне поддерживала ее. В последние дни жизни Катерины Петровны была рядом.
К.Паустовский — ПОВЕСТЬ О ЖИЗНИ — Под счастливой звездой
Композиция.
Композиционно данное произведение можно разделитьна три части: в первой говорится о жизни одинокой Катерины Петровны в Заборье. Во второй части рассказывается о ее дочери Насте, живущей в Ленинграде, забыв о матери. В последней третьей заключительной части случается развязка этой печальной истории.
Вариант 2
«Телеграмма» — рассказ Константина Георгиевича Паустовского. Написан рассказ в 1946 году.
В произведении, автор обращается к вечной теме «Отцы и дети». Острая тема, которая близка всем цепляет всех читающих .
Структура рассказа
«Телеграмма» — это короткий рассказ, который можно поделить на пять основных сюжетных частей:
Знакомство с Катериной Петровной, старушкой живущей в деревне и имеющей одну, единственную дочь.
Автор представляет читателю Настю и рассказывает про её работу.
3. Печальное известие
Отправка телеграммы о болезни Катерины Петровны. Правда, Катерина так и не получает настоящего ответа от Насти. На письмо от лица дочки ответил Тихон.
4. Трагичный исход
Настя приезжает к своей маме, но не находит её живой.
Настя много думает насчет своего поступка и сильно сожалеет.
Сюжет
Катерина Петровна проживает в глухой, далёкой от города деревне. Дом был построен ещё её дедушкой, очень талантливым художником. Катерина не отличается общительностью.
У неё нет хороших связей с соседями, но её дочь занимается необходимой работой. Девушка также поддерживает свою маму финансово.
Однажды Катерина Петровна узнаёт, что она неизлечимо больна и мечтает увидеть дочь в последний раз, о чём и пишет с просьбой в телеграмме. Но Настя не воспринимает письмо серьезно и уезжает после двух недель, когда понимает, что смерть матери уже близко.
Она при всём этом ещё и опоздала на похороны своей матери.
Герои
Всех героев в этом рассказе можно поделить на:
• главные герои: Катерина и Настя
• второстепенные лица: Тихон, соседка Манюшка и скульптор Тимофеев.
• Третий план: Почтарь, учительница, отец матери Насти, художник.
можно отметить образ скульптуры Гоголя, ведь он является совестью в сознании Насти. Автор позволяет узнать позицию автора в произведении через скульптуру.
Подробнее о главных персонажах
По словам Паустовского, воспитывали её в приличной семье и находилась в окружении творческих личностей. Она была очень образованной и духовно развитой женщиной. Можно сделать вывод, что её род происходит из дворянской семьи.
В деревне она ни с кем не общается. У неё прекрасный дворянский гардероб одежды. Нельзя сказать, что у неё совсем нет контактов. Имеются и небезразличные личности в её жизни. Они навещают Катерину. Это:
Но конечно же, Катерина Петровна необходимо участия всего одного единственного человека — своей дочки Насти. Настя присылает ей прижимистые телеграммы, отговариваясь тем, что она занята. А женщине, страшно потревожить её отписками дочь.
И лишь один раз она всё же отправляет телеграмму первой. В тот день, когда понимала , что вот-вот умрёт.
Она только познаёт мир, который её окружает. Она имеет множество, как и амбиций, так и иллюзий. Настя показывается очень мягкой, душевной и трепетной девушкой, но совсем не желает уделять матери внимание.
Заключение
Рассказ побуждает детей любить и уважать своих родителей, пока они ещё живы, чтобы не жалеть, когда будет поздно, как произошло с Настей. Не стоит быть эгоистичным и думать только о себе.
Источник: wordsofwonders.ru
О чем книга паустовского телеграмма
Октябрь был на редкость холодный, ненастный. Тесовые крыши почернели.
Спутанная трава в саду полегла, и все доцветал и никак не мог доцвесть и осыпаться один только маленький подсолнечник у забора.
Над лугами тащились из-за реки, цеплялись за облетевшие ветлы рыхлые тучи. Из них назойливо сыпался дождь.
По дорогам уже нельзя было ни пройти, ни проехать, и пастухи пере, стали гонять в луга стадо.
Пастуший рожок затих до весны. Катерине Петровне стало еще труднее вставать по утрам и видеть все то же: комнаты, где застоялся горький запах нетопленных печей, пыльный «Вестник Европы», пожелтевшие чашки на столе, давно не чищенный самовар и картины на стенах. Может быть, в комнатах было слишком сумрачно, а в глазах Катерины Петровны уже появилась темная вода, или, может быть, картины потускнели от времени, но на них ничего нельзя было разобрать. Катерина Петровна только по памяти знала, что вот эта – портрет ее отца, а вот эта – маленькая, в золотой раме – подарок Крамского, эскиз к его «Неизвестной». Катерина Петровна доживала свой век в старом доме, построенном ее отцом – известным художником.
В старости художник вернулся из Петербурга в свое родное село, жил на покое и занимался садом. Писать он уже не мог: дрожала рука, да и зрение ослабло, часто болели глаза.
Дом был, как говорила Катерина Петровна, «мемориальный». Он находился под охраной областного музея. Но что будет с этим домом, когда умрет она, последняя его обитательница, Катерина Петровна не знала. А в селе – называлось оно Заборье – никого не было, с кем бы можно было поговорить о картинах, о петербургской жизни, о том лете, когда Катерина Петровна жила с отцом в Париже и видела похороны Виктора Гюго.
Не расскажешь же об этом Манюшке, дочери соседа, колхозного сапожника, – девчонке, прибегавшей каждый день, чтобы принести воды из колодца, подмести полы, поставить самовар.
Катерина Петровна дарила Манюшке за услуги сморщенные перчатки, страусовые перья, стеклярусную черную шляпу.
– На что это мне? – хрипло спрашивала Манюшка и шмыгала носом. – Тряпичница я, что ли?
– А ты продай, милая, – шептала Катерина Петровна. Вот уже год, как она ослабела и не могла говорить громко. – Ты продай.
– Сдам в утиль, – решала Манюшка, забирала все и уходила.
Изредка заходил сторож при пожарном сарае – Тихон, тощий, рыжий. Он еще помнил, как отец Катерины Петровны приезжал из Петербурга, строил дом, заводил усадьбу.
Тихон был тогда мальчишкой, но почтение к старому художнику сберег на всю жизнь. Глядя на его картины, он громко вздыхал:
Тихон хлопотал часто без толку, от жалости, но все же помогал по хозяйству: рубил в саду засохшие деревья, пилил их, колол на дрова. И каждый раз, уходя, останавливался в дверях и спрашивал:
– Не слышно, Катерина Петровна, Настя пишет чего или нет?
Катерина Петровна молчала, сидя на диване – сгорбленная, маленькая, – и всё перебирала какие-то бумажки в рыжем кожаном ридикюле. Тихон долго сморкался, топтался у порога.
– Ну что ж, – говорил он, не дождавшись ответа. – Я, пожалуй, пойду, Катерина Петровна.
– Иди, Тиша, – шептала Катерина Петровна. – Иди, бог с тобой!
Он выходил, осторожно прикрыв дверь, а Катерина Петровна начинала тихонько плакать. Ветер свистел за окнами в голых ветвях, сбивал последние листья. Керосиновый ночник вздрагивал на столе. Он был, казалось, единственным живым существом в покинутом доме, – без этого слабого огня Катерина Петровна и не знала бы, как дожить до утра.
Ночи были уже долгие, тяжелые, как бессонница. Рассвет все больше медлил, все запаздывал и нехотя сочился в немытые окна, где между рам еще с прошлого года лежали поверх ваты когда-то желтые осенние, а теперь истлевшие и черные листья.
Настя, дочь Катерины Петровны и единственный родной человек, жила далеко, в Ленинграде. Последний раз она приезжала три года назад.
Катерина Петровна знала, что Насте теперь не до нее, старухи. У них, у молодых, свои дела, свои непонятные интересы, свое счастье. Лучше не мешать. Поэтому Катерина Петровна очень редко писала Насте, но думала о ней все дни, сидя на краешке продавленного дивана так тихо, что мышь, обманутая тишиной, выбегала из-за печки, становилась на задние лапки и долго, поводя носом, нюхала застоявшийся воздух.
Писем от Насти тоже не было, но раз в два-три месяца веселый молодой почтарь Василий приносил Катерине Петровне перевод на двести рублей. Он осторожно придерживал Кате.рину Петровну за руку, когда она расписывалась, чтобы не расписалась там, где не надо.
Василий уходил, а Катерина Петровна сидела, растерянная, с деньгами в руках. Потом она надевала очки и перечитывала несколько слов на почтовом переводе. Слова были все одни и те же: столько дел, что нет времени не то что приехать, а даже написать настоящее письмо.
Катерина Петровна осторожно перебирала пухлые бумажки. От старости она забывала, что деньги эти вовсе не те, какие были в руках у Насти, и ей казалось, что от денег пахнет Настиными духами.
Как-то, в конце октября, ночью, кто-то долго стучал в заколоченную уже несколько лет калитку в глубине сада.
Катерина Петровна забеспокоилась, долго обвязывала голову теплым платком, надела старый салоп, впервые за этот год вышла из дому. Шла она медленно, ощупью. От холодного воздуха разболелась голова. Позабытые звезды пронзительно смотрели на землю. Палые листья мешали идти.
Около калитки Катерина Петровна тихо спросила:
Но за забором никто не ответил.
– Должно быть, почудилось, – сказала Катерина Петровна и побрела назад.
Она задохнулась, остановилась у старого дерева, взялась рукой за холодную, мокрую ветку и узнала: это был клен. Его она посадила давно, еще девушкой-хохотушкой, а сейчас он стоял облетевший, озябший, ему некуда было уйти от этой бесприютной, ветреной ночи.
Катерина Петровна пожалела клен, потрогала шершавый ствол, побрела в дом и в ту же ночь написала Насте письмо.
«Ненаглядная моя, – писала Катерина Петровна. – Зиму эту я не переживу. Приезжай хоть на день. Дай поглядеть на тебя, подержать твои руки. Стара я стала и слаба до того, что тяжело мне не то что ходить, а даже сидеть и лежать, – смерть забыла ко мне дорогу. Сад сохнет – совсем уж не тот, – да я его и не вижу.
Нынче осень плохая. Так тяжело; вся жизнь, кажется, не была такая длинная, как одна эта осень».
Манюшка, шмыгая носом, отнесла это письмо на почту, долго засовывала его в почтовый ящик и заглядывала внутрь, – что там? Но внутри ничего не было видно – одна жестяная пустота.
Настя работала секретарем в Союзе художников. Работ«было много, Устройство выставок, конкурсов – все это проходило через ее руки.
Письмо от Катерины Петровны Настя получила на службе. Она спрятала его в сумочку, не читая, – решила прочесть после работы. Письма Катерины Петровны вызывали у Насти вздох облегчения: раз мать пишет – значит, жива. Но вместе с тем от них начиналось глухое беспокойство, будто каждое письмо было безмолвным укором.
После работы Насте надо было пойти в мастерскую молодого скульптора Тимофеева, посмотреть, как он живет, чтобы доложить об этом правлению Союза. Тимофеев жаловался на холод в мастерской и вообще на то, что его затирают и не дают развернуться.
На одной из площадок Настя достала зеркальце, напудрилась и усмехнулась, – сейчас она нравилась самой себе. Художники звали ее Сольвейг за русые волосы и большие холодные глаза.
Открыл сам Тимофеев – маленький, решительный, злой. Он был в пальто. Шею он замотал огромным шарфом, а на его ногах Настя заметила дамские фетровые боты.
– Не раздевайтесь, – буркнул Тимофеев. – А то замерзнете. Прошу!
Он провел Настю по темному коридору, поднялся вверх на несколько ступеней и открыл узкую дверь в мастерскую.
Источник: litmir.club
Константин Паустовский — Телеграмма
Телеграмма
Издательство:
Радянська школа
нет данных
4.63 / 5 . Голосов: 11 1
Добавить в избранное
Ваша оценка:
Телеграмма — читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Телеграмма — читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Константин Паустовский
Октябрь был на редкость холодный, ненастный. Тесовые крыши почернели.
Спутанная трава в саду полегла, и все доцветал и никак не мог доцвесть и осыпаться один только маленький подсолнечник у забора.
Над лугами тащились из-за реки, цеплялись за облетевшие ветлы рыхлые тучи. Из них назойливо сыпался дождь.
По дорогам уже нельзя было ни пройти, ни проехать, и пастухи пере, стали гонять в луга стадо.
Пастуший рожок затих до весны. Катерине Петровне стало еще труднее вставать по утрам и видеть все то же: комнаты, где застоялся горький запах нетопленных печей, пыльный «Вестник Европы»[1], пожелтевшие чашки на столе, давно не чищенный самовар и картины на стенах. Может быть, в комнатах было слишком сумрачно, а в глазах Катерины Петровны уже появилась темная вода[2], или, может быть, картины потускнели от времени, но на них ничего нельзя было разобрать. Катерина Петровна только по памяти знала, что вот эта — портрет ее отца, а вот эта — маленькая, в золотой раме — подарок Крамского[3], эскиз к его «Неизвестной». Катерина Петровна доживала свой век в старом доме, построенном ее отцом — известным художником.
В старости художник вернулся из Петербурга в свое родное село, жил на покое и занимался садом. Писать он уже не мог: дрожала рука, да и зрение ослабло, часто болели глаза.
Дом был, как говорила Катерина Петровна, «мемориальный». Он находился под охраной областного музея. Но что будет с этим домом, когда умрет она, последняя его обитательница, Катерина Петровна не знала. А в селе — называлось оно Заборье — никого не было, с кем бы можно было поговорить о картинах, о петербургской жизни, о том лете, когда Катерина Петровна жила с отцом в Париже и видела похороны Виктора Гюго.
Не расскажешь же об этом Манюшке, дочери соседа, колхозного сапожника, — девчонке, прибегавшей каждый день, чтобы принести воды из колодца, подмести полы, поставить самовар.
Катерина Петровна дарила Манюшке за услуги сморщенные перчатки, страусовые перья, стеклярусную[4] черную шляпу.
— На что это мне? — хрипло спрашивала Манюшка и шмыгала носом. — Тряпичница я, что ли?
— А ты продай, милая, — шептала Катерина Петровна. Вот уже год, как она ослабела и не могла говорить громко. — Ты продай.
— Сдам в утиль, — решала Манюшка, забирала все и уходила.
Изредка заходил сторож при пожарном сарае — Тихон, тощий, рыжий. Он еще помнил, как отец Катерины Петровны приезжал из Петербурга, строил дом, заводил усадьбу.
Тихон был тогда мальчишкой, но почтение к старому художнику сберег на всю жизнь. Глядя на его картины, он громко вздыхал:
Тихон хлопотал часто без толку, от жалости, но все же помогал по хозяйству: рубил в саду засохшие деревья, пилил их, колол на дрова. И каждый раз, уходя, останавливался в дверях и спрашивал:
— Не слышно, Катерина Петровна, Настя пишет чего или нет?
Катерина Петровна молчала, сидя на диване — сгорбленная, маленькая, — и всё перебирала какие-то бумажки в рыжем кожаном ридикюле. Тихон долго сморкался, топтался у порога.
— Ну что ж, — говорил он, не дождавшись ответа. — Я, пожалуй, пойду, Катерина Петровна.
— Иди, Тиша, — шептала Катерина Петровна. — Иди, бог с тобой!
Он выходил, осторожно прикрыв дверь, а Катерина Петровна начинала тихонько плакать. Ветер свистел за окнами в голых ветвях, сбивал последние листья. Керосиновый ночник вздрагивал на столе. Он был, казалось, единственным живым существом в покинутом доме, — без этого слабого огня Катерина Петровна и не знала бы, как дожить до утра.
Ночи были уже долгие, тяжелые, как бессонница. Рассвет все больше медлил, все запаздывал и нехотя сочился в немытые окна, где между рам еще с прошлого года лежали поверх ваты когда-то желтые осенние, а теперь истлевшие и черные листья.
Настя, дочь Катерины Петровны и единственный родной человек, жила далеко, в Ленинграде. Последний раз она приезжала три года назад.
Катерина Петровна знала, что Насте теперь не до нее, старухи. У них, у молодых, свои дела, свои непонятные интересы, свое счастье. Лучше не мешать. Поэтому Катерина Петровна очень редко писала Насте, но думала о ней все дни, сидя на краешке продавленного дивана так тихо, что мышь, обманутая тишиной, выбегала из-за печки, становилась на задние лапки и долго, поводя носом, нюхала застоявшийся воздух.
Писем от Насти тоже не было, но раз в два-три месяца веселый молодой почтарь Василий приносил Катерине Петровне перевод на двести рублей. Он осторожно придерживал Катерину Петровну за руку, когда она расписывалась, чтобы не расписалась там, где не надо.
Василий уходил, а Катерина Петровна сидела, растерянная, с деньгами в руках. Потом она надевала очки и перечитывала несколько слов на почтовом переводе. Слова были все одни и те же: столько дел, что нет времени не то что приехать, а даже написать настоящее письмо.
Катерина Петровна осторожно перебирала пухлые бумажки. От старости она забывала, что деньги эти вовсе не те, какие были в руках у Насти, и ей казалось, что от денег пахнет Настиными духами.
Как-то, в конце октября, ночью, кто-то долго стучал в заколоченную уже несколько лет калитку в глубине сада.
Катерина Петровна забеспокоилась, долго обвязывала голову теплым платком, надела старый салоп[5], впервые за этот год вышла из дому. Шла она медленно, ощупью. От холодного воздуха разболелась голова. Позабытые звезды пронзительно смотрели на землю. Палые листья мешали идти.
Около калитки Катерина Петровна тихо спросила:
Но за забором никто не ответил.
— Должно быть, почудилось, — сказала Катерина Петровна и побрела назад.
Она задохнулась, остановилась у старого дерева, взялась рукой за холодную, мокрую ветку и узнала: это был клен. Его она посадила давно, еще девушкой-хохотушкой, а сейчас он стоял облетевший, озябший, ему некуда было уйти от этой бесприютной, ветреной ночи.
Катерина Петровна пожалела клен, потрогала шершавый ствол, побрела в дом и в ту же ночь написала Насте письмо.
«Ненаглядная моя, — писала Катерина Петровна. — Зиму эту я не переживу. Приезжай хоть на день. Дай поглядеть на тебя, подержать твои руки. Стара я стала и слаба до того, что тяжело мне не то что ходить, а даже сидеть и лежать, — смерть забыла ко мне дорогу. Сад сохнет — совсем уж не тот, — да я его и не вижу. Нынче осень плохая.
Так тяжело; вся жизнь, кажется, не была такая длинная, как одна эта осень».
Источник: libking.ru