1. Константин Георгиевич Паустовский 2. «Телеграмма» 3. Для 8 класса 4. Рассказ 5. Рассказ был написан в 1946 году в трудное для страны время. Закончилась Вторая мировая война, страна переживала упадок. Огромное количество людей не вернулись с войны, в запустении были деревни, не было продовольствия, производство встало. И в это трудное время появился на свет этот рассказ.
6. Действие рассказа происходит в Ленинграде и деревне Заборье. Всё это происходит в послевоенное время, страной правит коммунистическая партия во главе со Сталиным.
Настя — молодая девушка, которая работает в Ленинграде секретарём Союза художников.
Она уже очень длительное время не посещала свою пожилую маму. Катерина Петровна — мама Насти, живёт в Заборье. Очень длительное время не видел дочь.
Рассказ начинается с того, что описывается характерная октябрю погода. Катерина Петровна становится с каждым днём слабее. Она очень сильно скучает по Насте, которую уже не видела три года. Девушка работает секретарём в Союзе художников в Ленинграде. Раз в два-три месяца она высылает своей матери письмо с двумястами рублей.
Телеграмма. Краткое содержание
Она была очень занята, потому что готовилась к выставке, откладывая свою поездку домой еще на пару дней. Однажды Екатерине Петровне стало совсем плохо, тогда она попросила сторожа Тихона написать дочери письмо с просьбой приехать посетить мать. Он тотчас отправил письмо. Настя, получив письмо, отправила своё с согласием приехать.
Но Настя не совсем торопилась, так как строила свою карьеру. Мать на следующий день умирает. Девушка приезжает через два дня после прошедших похорон. Живую мать она уже не встретила. Девушка винит во всём себя, так как откладывала поездку.
Но, к сожалению, ничего вернуть уже было нельзя.
Мое мнение
Рассказ показал насколько могут быть равнодушными дети по отношению ко своим родителям ради какой-либо цели. Необходимо не забывать своих родителей. Ценить и чтить их. Ведь они отдают нам всю свою любовь и заботу.
Источник: www.kritika24.ru
Оглавление:
- История создания и персонажи
- Краткий пересказ
- Анализ и рассуждения
История создания и персонажи
Рассказ был написан в 1946 году. Достоверно известно, что это не совсем вымышленная история. Автор сам был свидетелем чего-то подобного. Он действительно был знаком с пожилой женщиной, дочь которой жила в Ленинграде и редко навещала мать. По недостоверным источникам писатель даже сам отправлял злополучную телеграмму.
Главных героев в этой истории всего двое: Катерина Петровна и её дочь Настя.
Екатерина Петровна — старая женщина, которая предчувствует свою скорую кончину. Единственным её желанием было повидаться с дочерью. Но та жила и работала в Ленинграде, поэтому в небольшую деревушку Заборье, где доживала век её мать, девушке добираться было далеко. Екатерина Петровна это понимала, поэтому старалась не докучать занятой дочери своим вниманием. Она хоть и думала о ней каждый день, перебирая бумажки, которые приходили с переводом денег от Насти, но писала дочери редко.
Настя — дочь Екатерины Петровны. Она работала в Ленинградском Союзе художников. В её обязанности входило общение с перспективными мастерами. Настя и сама была внучкой известного в своё время художника. Работа и другие дела отнимали у девушки много времени, поэтому она навещала мать очень редко.
Второстепенных персонажей в рассказе тоже немного. Безусловно, все они важны для общего сюжета, но на его развитие влияют только косвенно:
- Тихон — сторож и помощник по хозяйству. Знал ещё отца пожилой хозяйки, поэтому очень уважал и её.
- Манюшка — деревенская девушка, которая ухаживает за Екатериной Петровной и помогает ей по дому.
- Тимофеев — талантливый скульптор, выставку которого устраивает Настя.
- Бюст Гоголя — неодушевлённый персонаж, который пробуждает совесть девушки.
В рассказе ещё несколько действующих лиц, но их роли эпизодические, поэтому практически не влияют на развитие истории.
Краткий пересказ
Несмотря на то что произведение не очень большое, весь рассказ условно можно разделить на три части. В каждой из них описывается отдельное событие.
Катерина Петровна
Буквально с первой главы читателю передаётся унылая атмосфера рассказа. Автор описывает промозглый октябрь, когда ещё нет снега, но уже все растения пожухли, а с деревьев облетели листья.
«Спутанная трава в саду полегла, и всё доцветал и никак не мог доцвесть и осыпаться один только маленький подсолнечник у забора. Над лугами тащились из-за реки, цеплялись за облетевшие ветлы рыхлые тучи. Из них назойливо сыпался дождь»
В старом доме, который находился в небольшой деревне Заборье, доживала свой век старушка-аристократка Катерина Петровна. Когда-то она была вхожа в лучшие дома Петербурга. Жила вместе со своим отцом, известным художником, в Париже. И даже собственными глазами видела, как хоронили Виктора Гюго. В старости, отец женщины уже не мог писать свои картины, поэтому переехал в Заборье.
О его таланте говорили многочисленные работы, висящие на стенах старого дома.
Но пожилой женщине было некогда предаваться воспоминаниям. Все её мысли были о единственной дочери Насте.
Как любая мать, она очень скучала по девушке, но старалась не докучать ей своими просьбами. Настя работала в Ленинграде и была очень занята.
Каждый вечер старушка перебирала пожелтевшие бумажки, которые приходили с денежными переводами от дочери. Её казалось, что даже деньги пахли Настиными духами, хотя прекрасно понимала — это не так. Эти бумажки были единственными весточками от дочери. Старушка ими очень дорожила, несмотря на то что: «Слова были все одни и те же: столько дел, что нет времени не то что приехать, а даже написать настоящее письмо». Катерина Петровна была уже очень плоха здоровьем:
- Говорила тихо.
- Часто что-то забывала.
- Почти не выходила из дома.
Но однажды ей показалось, что в калитку кто-то настойчиво стучит. Закутавшись в тёплую одежду, она всё же вышла во двор и дошла до калитки. Но там никого не было. Это было предвестие скорой кончины. Старушка его почувствовала почти интуитивно, поэтому решила написать дочери письмо.
В нём она просила Настю срочно приехать, хоть на денёк, чтобы повидаться в последний раз. Она была точно уверена, что зиму уже не переживёт.
Дочь Настя
Девушка была очень занятым человеком, поэтому часто навещать Екатерину Петровну не могла. А может просто оправдывала работой своё нежелание ездить в скучное Заборье и целыми днями выслушивать «нытьё» престарелой матушки. Она иногда получала из деревни письма и успокаивала свою совесть тем, что с мамой всё в порядке. Так произошло и в этот раз. Получив письмо, Настя не стала его сразу читать, бросила в сумку и отправилась по своим делам.
Анастасия работала секретарём в известном Союзе художников. В её обязанности входило курировать работу талантливых авторов. Вот и теперь она побежала в мастерскую к скульптору Тимофееву, узнать, не нужна ли ему какая-то помощь.
Скульптор был действительно очень талантлив. Это Настя поняла сразу, как увидела его последнюю работу — бюст Гоголя. Лицо писателя выглядело так натурально, что девушка поневоле почувствовала его укоризненный взгляд. Безмолвный писатель как бы корил её за всё ещё непрочитанное письмо. Прервал её мысли Тимофеев. Он жаловался на то, что:
- Его талант не ценят.
- Не дают пробиваться вперёд.
- Не устраивают выставки.
Поняв, что перед ней действительно талантливый мастер, Настя решила ему помочь с выставкой. Дел было много. От них не могло отвлечь даже письмо, которое девушка, наконец, прочла. Но ехать тот же час она не захотела, оправдывая своё нежелание срочными делами.
Подготовка к выставке заняла две недели. Всё получилось как нельзя лучше. Настю все хвалили и восхищались её организаторскими способностями. Но в разгар всеобщего ликования ей принесли телеграмму: «Катя помирает. Тихон».
Девушка не сразу поняла, о чём речь. Но даже когда вникла в смысл написанного, веселье прерывать не стала. Она принимала поздравления, однако, постоянно чувствовала на себе чей-то укоризненный взгляд. Настя даже подумала, что кто-то знает о телеграмме и теперь осуждает её.
Но присмотревшись, девушка поняла, что это вовсе не человек сверлит её взглядом, а бюст Гоголя. Ей вдруг показалось, что писатель «тихо сказал сквозь стиснутые зубы: «Эх, ты!»
Настя поняла, что может не успеть попрощаться с единственным родным человеком на всём свете — мамой. Она бежала на вокзал что есть силы, упросила кассира продать ей билет на переполненный поезд и поехала в Заборье. Единственным желанием девушки было — не опоздать.
Смерть матери
Тем временем Катерина Петровна совсем слегла. Она перестала есть и всё время спала. Только верная Манюшка не отходила от кровати старушки, даже ночевала рядом на диване, изредка проверяя, дышит ли ещё хозяйка или уже нет.
Даже угрюмому Тихону стало жаль бедную женщину. Решив её подбодрить, он пошёл на почту, взял чистый бланк и написал телеграмму, якобы от Насти. В ней говорилось, что дочка едет и просит мать её дождаться.
Однако Катерина Петровна быстро поняла хитрость Тихона. Поблагодарив его за сочувствие и заботу, старушка окончательно ушла в свои грустные мысли и вскоре скончалась. Хоронили её деревенские люди. На процессии было очень мало народу, всего несколько человек:
- Тихон.
- Почтальон Василий.
- Манюшка.
- Володька, брат Манюшки.
- Два деревенских старичка.
Даже школьная молодая учительница, увидев похоронную процессию, тихо спросила: «Одинокая, должно быть, была эта старушка?»
Узнав, что у Катерины Петровны есть дочь, которая её почти не навещала, учительница решила присоединиться к процессии. Ведь у неё самой осталась старенькая мама в другом городе, так что она хорошо понимала всю трагичность ситуации.
Настя приехала только на второй день после похорон. Проплакав всё ночь в пустой комнате матери, она очень быстро уехала обратно. Видимо, не хотела, чтобы её осуждали люди. Так как хорошо понимала «что никто, кроме Катерины Петровны, не мог снять с неё непоправимой вины, невыносимой тяжести», но было уже поздно.
Анализ и рассуждения
Редко кто может остаться равнодушным после прочтения этого произведения. Несмотря на то что по жанру оно классифицируется как рассказ — трагичность ситуации прослеживается на протяжении всего повествования. По своему смыслу оно больше напоминает драму. Константин Георгиевич наглядно описал всю драматичность отношений между двумя поколениями близких людей — матери и дочери.
Такое поведение взрослых детей не редкость во все времена. Вылетая из родительского гнезда, молодые люди с головой уходят в свои проблемы, часто забывая, что где-то есть дом, где:
Можно смело сказать, что автор вложил двойной смысл в название своего произведения. Телеграмма — не просто обмен сообщениями между персонажами рассказа. Это своеобразное послание ко всем взрослым детям, читающим эту историю. Ведь у каждого есть родители, нужно успевать наслаждаться общением с ними, пока это возможно, чтобы потом не было мучительно больно за упущенное время. Никто не вечен.
Источник: www.prostudenta.ru
Рассказ «Телеграмма» Паустовский написал в 1946 году. В произведении автор раскрывает извечную для русской литературы проблему взаимоотношений родителей и детей. Описывая хмурые картины дождливой осени, Паустовский соотносит состояние природы с душевным состоянием Катерины Петровны.
Композиционно рассказ делится на три части: знакомство с Катериной Петровной, описание жизни её дочери Насти, история двух телеграмм.
Материал подготовлен совместно с учителем высшей категории Кучминой Надеждой Владимировной.
Опыт работы учителем русского языка и литературы — 27 лет.
Вариант 2
Рассказ К. Г. Паустовского «Телеграмма» — о доброте и бессердечии, о тоскливом существовании покинутых стариков и одиночестве людей, с виду занятых и успешных.
Настя (внучка известного живописца, секретарь Союза художников) погружена в свои заботы: устройство выставок и конкурсов, продвижение молодых дарований. Анастасия Семёновна настолько занята, что некогда съездить к матери. Редкие письма мамы успокаивали дочь — если пишет, значит жива. И хотя Настя чувствовала «глухое беспокойство», она каждый раз привычно отговаривала себя от поездки, вспоминая переполненные поезда, тряску в телеге, материнские слёзы и деревенскую скуку.
Катерина Петровна (мама Насти) жила в родном селе отца Заборье. Построенный им дом был полон картин и охранялся государством как памятник областного масштаба. Но не с кем ей было поговорить о «петербургской жизни», о картинах, о поездке с отцом в Париж, некому показать дорогие сердцу безделушки.
Но больше всего Катерина Петровна тосковала по дочери, которую не видела уже три года. Писем от неё не ждала и только «перечитывала несколько слов» на бланках денежных переводов, которые получала регулярно каждые «два-три месяца». Старушка перебирала деньги: для неё они пахли Настиными духами. Хотелось ей на прощание увидеть дочь, подержать за руки.
А Настя, радуясь успеху организованной ею выставки, слушающая речи о «внимании к человеку», смущённая до слез похвалами в свой адрес, не сразу уловила смысл телеграммы: «Катя помирает». А когда осознала, то внезапно поняла, что уже поздно, и она не увидит «дряхлую, брошенную всеми старушку», которая любила её как никто другой. И что так давно не говорила она слово «мама», и что роднее никого в её жизни не будет.
Октябрь был холодный, шли дожди. Катерине Петровне стало «труднее вставать по утрам и видеть все то же». Отец женщины был известным художником, он и построил этот дом в селе Заборье. Здесь Катерине Петровне не с кем было поговорить ни о картинах, ни об искусстве.
Каждый день к ней прибегала дочь соседа, колхозного сапожника, Манюшка и помогала женщине по хозяйству. Изредка заходил сторож при пожарном сарае – тощий рыжий Тихон, заставший еще время, когда этот дом строился.
Катерина Петровна каждый день думала о дочери Насте, которая жила сейчас в Ленинграде. Последний раз девушка приезжала три года назад. «Писем от Насти тоже не было», но раз в два-три месяца Катерина Петровна получала от нее перевод на двести рублей.
Как-то в конце октября кто-то постучал в калитку в саду, но там никого не оказалось. В ту же ночь женщина написала Насте письмо о том, что она не переживет эту зиму. Попросила приехать хотя бы на день.
Настя работала секретарем в Союзе художников. Художники звали Настю «Сольвейг» – «за русые волосы и большие холодные глаза». Письмо она решила прочесть позже. Письма матери вызывали у нее, с одной стороны, «вздох облегчения: раз мать пишет — значит, жива», а с другой, становились «безмолвным укором».
Как раз в это время Настя занималась организацией выставки молодого скульптора. В его мастерской внимание девушки привлекла скульптура Гоголя, который насмешливо и с укором смотрел на нее, словно напоминая о нераспечатанном в сумочке письме.
Прочтя письмо матери, Настя тут же подумала о долгом пути, «неизбежных материнских слезах» и спрятала конверт в ящик письменного стола.
Через две недели выставка состоялась. Все поздравляли скульптора и благодарили Настю. Неожиданно курьер принесла девушке телеграмму: «Катя помирает. Тихон». Настя сначала подумала, что телеграмма адресовалась не ей, но в бумажной ленте значилось «Заборье». Старый художник спросил у нее, что случилось. Девушка ответила, что «Это так… От одной знакомой».
Неожиданно ей снова показалось, будто Гоголь смотрит на нее, говоря: «Эх, ты!».
Настя торопливо выбежала на улицу. Она поняла, что ее никто так не любил, «как эта дряхлая, брошенная всеми старушка». Девушка пошла к станции железных дорог. Билетов не было, но кассир помогла ей.
Катерина Петровна не вставала уже десять дней, ей было трудно дышать. Манюшка шестые сутки сидела возле женщины. Тихон, чтобы как-то утешить Катерину Петровну, сам написал телеграмму и сказал, что она от ее дочери: «Дожидайтесь, выехала. Остаюсь всегда любящая дочь ваша Настя». Женщина поблагодарила его, повернулась к стене и как будто уснула – умерла.
На следующий день Катерину Петровну хоронили, собралось много людей. Когда гроб несли на кладбище, к ним подошла молодая учительница. Она вспомнила о своей матери и поцеловала умершую Катерину Петровну в руку.
Настя приехала в Заборье на второй день после похорон. Вернувшись домой, девушка проплакала всю ночь. «Уехала Настя из Заборья крадучись, стараясь, чтобы ее никто не увидел и ни о чем не расспрашивал. Ей казалось, что никто, кроме Катерины Петровны, не мог снять с нее непоправимой вины, невыносимой тяжести».
Телеграмма — Паустовский Константин Георгиевич
Октябрь был на редкость холодный, ненастный. Тесовые крыши почернели.
Спутанная трава в саду полегла, и все доцветал и никак не мог доцвесть и осыпаться один только маленький подсолнечник у забора.
Над лугами тащились из-за реки, цеплялись за облетевшие ветлы рыхлые тучи. Из них назойливо сыпался дождь.
По дорогам уже нельзя было ни пройти, ни проехать, и пастухи пере, стали гонять в луга стадо.
Пастуший рожок затих до весны. Катерине Петровне стало еще труднее вставать по утрам и видеть все то же: комнаты, где застоялся горький запах нетопленных печей, пыльный «Вестник Европы», пожелтевшие чашки на столе, давно не чищенный самовар и картины на стенах. Может быть, в комнатах было слишком сумрачно, а в глазах Катерины Петровны уже появилась темная вода, или, может быть, картины потускнели от времени, но на них ничего нельзя было разобрать. Катерина Петровна только по памяти знала, что вот эта – портрет ее отца, а вот эта – маленькая, в золотой раме – подарок Крамского, эскиз к его «Неизвестной». Катерина Петровна доживала свой век в старом доме, построенном ее отцом – известным художником.
В старости художник вернулся из Петербурга в свое родное село, жил на покое и занимался садом. Писать он уже не мог: дрожала рука, да и зрение ослабло, часто болели глаза.
Дом был, как говорила Катерина Петровна, «мемориальный». Он находился под охраной областного музея. Но что будет с этим домом, когда умрет она, последняя его обитательница, Катерина Петровна не знала. А в селе – называлось оно Заборье – никого не было, с кем бы можно было поговорить о картинах, о петербургской жизни, о том лете, когда Катерина Петровна жила с отцом в Париже и видела похороны Виктора Гюго.
Не расскажешь же об этом Манюшке, дочери соседа, колхозного сапожника, – девчонке, прибегавшей каждый день, чтобы принести воды из колодца, подмести полы, поставить самовар.
Катерина Петровна дарила Манюшке за услуги сморщенные перчатки, страусовые перья, стеклярусную черную шляпу.
– На что это мне? – хрипло спрашивала Манюшка и шмыгала носом. – Тряпичница я, что ли?
– А ты продай, милая, – шептала Катерина Петровна. Вот уже год, как она ослабела и не могла говорить громко. – Ты продай.
– Сдам в утиль, – решала Манюшка, забирала все и уходила.
Изредка заходил сторож при пожарном сарае – Тихон, тощий, рыжий. Он еще помнил, как отец Катерины Петровны приезжал из Петербурга, строил дом, заводил усадьбу.
Тихон был тогда мальчишкой, но почтение к старому художнику сберег на всю жизнь. Глядя на его картины, он громко вздыхал:
Тихон хлопотал часто без толку, от жалости, но все же помогал по хозяйству: рубил в саду засохшие деревья, пилил их, колол на дрова. И каждый раз, уходя, останавливался в дверях и спрашивал:
– Не слышно, Катерина Петровна, Настя пишет чего или нет?
Катерина Петровна молчала, сидя на диване – сгорбленная, маленькая, – и всё перебирала какие-то бумажки в рыжем кожаном ридикюле. Тихон долго сморкался, топтался у порога.
– Ну что ж, – говорил он, не дождавшись ответа. – Я, пожалуй, пойду, Катерина Петровна.
– Иди, Тиша, – шептала Катерина Петровна. – Иди, бог с тобой!
Он выходил, осторожно прикрыв дверь, а Катерина Петровна начинала тихонько плакать. Ветер свистел за окнами в голых ветвях, сбивал последние листья. Керосиновый ночник вздрагивал на столе. Он был, казалось, единственным живым существом в покинутом доме, – без этого слабого огня Катерина Петровна и не знала бы, как дожить до утра.
Ночи были уже долгие, тяжелые, как бессонница. Рассвет все больше медлил, все запаздывал и нехотя сочился в немытые окна, где между рам еще с прошлого года лежали поверх ваты когда-то желтые осенние, а теперь истлевшие и черные листья.
Настя, дочь Катерины Петровны и единственный родной человек, жила далеко, в Ленинграде. Последний раз она приезжала три года назад.
Катерина Петровна знала, что Насте теперь не до нее, старухи. У них, у молодых, свои дела, свои непонятные интересы, свое счастье. Лучше не мешать. Поэтому Катерина Петровна очень редко писала Насте, но думала о ней все дни, сидя на краешке продавленного дивана так тихо, что мышь, обманутая тишиной, выбегала из-за печки, становилась на задние лапки и долго, поводя носом, нюхала застоявшийся воздух.
Писем от Насти тоже не было, но раз в два-три месяца веселый молодой почтарь Василий приносил Катерине Петровне перевод на двести рублей. Он осторожно придерживал Кате.рину Петровну за руку, когда она расписывалась, чтобы не расписалась там, где не надо.
Василий уходил, а Катерина Петровна сидела, растерянная, с деньгами в руках. Потом она надевала очки и перечитывала несколько слов на почтовом переводе. Слова были все одни и те же: столько дел, что нет времени не то что приехать, а даже написать настоящее письмо.
Катерина Петровна осторожно перебирала пухлые бумажки. От старости она забывала, что деньги эти вовсе не те, какие были в руках у Насти, и ей казалось, что от денег пахнет Настиными духами.
Как-то, в конце октября, ночью, кто-то долго стучал в заколоченную уже несколько лет калитку в глубине сада.
Катерина Петровна забеспокоилась, долго обвязывала голову теплым платком, надела старый салоп, впервые за этот год вышла из дому. Шла она медленно, ощупью. От холодного воздуха разболелась голова. Позабытые звезды пронзительно смотрели на землю. Палые листья мешали идти.
Около калитки Катерина Петровна тихо спросила:
Но за забором никто не ответил.
– Должно быть, почудилось, – сказала Катерина Петровна и побрела назад.
Она задохнулась, остановилась у старого дерева, взялась рукой за холодную, мокрую ветку и узнала: это был клен. Его она посадила давно, еще девушкой-хохотушкой, а сейчас он стоял облетевший, озябший, ему некуда было уйти от этой бесприютной, ветреной ночи.
Катерина Петровна пожалела клен, потрогала шершавый ствол, побрела в дом и в ту же ночь написала Насте письмо.
«Ненаглядная моя, – писала Катерина Петровна. – Зиму эту я не переживу. Приезжай хоть на день. Дай поглядеть на тебя, подержать твои руки. Стара я стала и слаба до того, что тяжело мне не то что ходить, а даже сидеть и лежать, – смерть забыла ко мне дорогу. Сад сохнет – совсем уж не тот, – да я его и не вижу.
Нынче осень плохая. Так тяжело; вся жизнь, кажется, не была такая длинная, как одна эта осень».
Манюшка, шмыгая носом, отнесла это письмо на почту, долго засовывала его в почтовый ящик и заглядывала внутрь, – что там? Но внутри ничего не было видно – одна жестяная пустота.
Настя работала секретарем в Союзе художников. Работ«было много, Устройство выставок, конкурсов – все это проходило через ее руки.
Письмо от Катерины Петровны Настя получила на службе. Она спрятала его в сумочку, не читая, – решила прочесть после работы. Письма Катерины Петровны вызывали у Насти вздох облегчения: раз мать пишет – значит, жива. Но вместе с тем от них начиналось глухое беспокойство, будто каждое письмо было безмолвным укором.
После работы Насте надо было пойти в мастерскую молодого скульптора Тимофеева, посмотреть, как он живет, чтобы доложить об этом правлению Союза. Тимофеев жаловался на холод в мастерской и вообще на то, что его затирают и не дают развернуться.
На одной из площадок Настя достала зеркальце, напудрилась и усмехнулась, – сейчас она нравилась самой себе. Художники звали ее Сольвейг за русые волосы и большие холодные глаза.
Открыл сам Тимофеев – маленький, решительный, злой. Он был в пальто. Шею он замотал огромным шарфом, а на его ногах Настя заметила дамские фетровые боты.
– Не раздевайтесь, – буркнул Тимофеев. – А то замерзнете. Прошу!
Он провел Настю по темному коридору, поднялся вверх на несколько ступеней и открыл узкую дверь в мастерскую.
Источник: pomosch-v-uchebe.ru