Настает период, когда стареющая мама осознает, что ей никак не перенести надвигающуюся холодную суровую зиму, и она слагает дочке кричащее о помощи сообщение. Настя выезжает из города только спустя долго время после получения беспокойной телеграммы о близящейся кончине матери. Дочка никак не поспевает ни к кровати помирающей, ни к похоронам. Когда она прибывает в деревню, то ощущает самое ужасное в мире сожаление, которому никого в мире не пожелает.
Весьма печальный и нравоучительный рассказ Константина Паустовского «Телеграмма» свидетельствует нам о том, что, несмотря на то, что все мы очень заняты, и все мы погружены в рутинную работу, однако выпускать из виду собственных отца с матерью все равно мы не должны. Любовь к отцу с матерью великолепное и признательное чувство, что ощущает каждое дитя. Время мчится незначительно, и данная любовь постепенно вытесняется с переднего плана трудностями и иными причинами. Уже подросший «ребенок», безусловно, любит собственных отца с матерью, однако данная любовь уже никак не эта, что в раннем возрасте. Необходимо беспокоиться о родителях и дарить им как можно больше нашего внимания.
Октябрь стоял на редкость прохладный и пасмурный. Тесовые кровли почернели. Запутанная зелень в саду полегла, и не был в состоянии доцвести и опасть единственный только небольшой подсолнух у забора. Над лугами тянулись из-за речки рыхловатые облака. Из них навязчиво рассыпался ливень.
К деревне Заборье невозможно было проехать.
С каждым днем Катерине Петровне было тяжело подниматься с кровати наблюдать все ту же картину: комнатушки, в коем месте застоялся горьковатый аромат застоявшихся печей, запыленные газеты, потерявшие свой первоначальный цвет чашечки на столе, уже давно никак не вычищенный самовар и полотна на стенах. На них было просто невозможно ничего разобрать. Может быть, причина тому темное освещение, а может быть, в очах Катерины Петровны возникла темная влага. Старинный домик, в коем она доживала свое столетие, был создан ее родителем, знаменитым живописцем, и был под службой охраны районного музея. Всякий день к Катерине Петровне приходила дочка местного сапожника Манюшка и помогала по хозяйству.
Порой забегал Тихон, который не забывал, как папа Катерины Петровны создавал сей дом. Однажды перед началом зимы поздно ночью кто-то долго колотил в калитку. Екатерина Петровна пошла, взглянуть, однако там ни одной души не было. В эту же ночь она написала дочке извещение с пожеланием примчаться к ней как можно скорее.
Настя, одна-единственная наследница Катерины Петровны, проживала в Ленинграде и очень редко ездила к матери. Екатерина Петровна весьма нечасто писала Насте — никак не желала стеснять, однако задумывалась о ней регулярно.
Настя также никак не писала, только лишь один раз в 2-3 месяца почтальон приносил Катерине Петровне маленький сверток с деньгами. Она работала в Союзе художников. Коллеги дали ей прозвище Сольвейг из-за темно-русых локон и огромных холодных очей.
Она была весьма занята — организовывала выставку юного архитектора Тимофеева, по этой причине положила письмо мамы в сумку, отнюдь не читая, только лишь вздохнула с облегчением, подумывая о том, что в случае если мама пишет — следовательно, она в добром здравии. В его мастерской она увидела статую Гоголя. Ей представилось то, что литератор издевательски и укорительно глядит прямо ей в душу.
Две недельки Настя копалась с устройством выставки. Через несколько дней курьерша принесла Насте телеграмму: «Екатерина умирает. Тихон». Настя убрала с глаз ее долой и вновь ощутила на себе порицательный взор Гоголя. В этот же вечерний час Настя отбыла в деревню. Катерина Петровна никак не выздоравливала уже долгое время и рядом ее поддерживали только единицы.
Тихон пошел на почту, забрал свежую телеграмму, принес ее Катерине Петровне и встревоженно прочел: «Дожидайтесь, уехала. Остаюсь все время любящая дочь ваша Настя».
Екатерина Петровна принесла благодарности Тихону, отвернулась ото всех и сделала вид, что заснула. Умерла Катерина Петровна на следующий день. На кладбище поставили гроб, около свежей могилы, чтобы кто пришел смог попрощаться. Бабки раскланивались гробу, прикасались черными ручками до земли.
Учительница приблизилась к гробу, нагнулась, поцеловала сухую и потерявшую жизненный цвет руку умершей. Затем стремительно распрямилась и начала двигаться к разваленной кирпичной ограде. Стояла она там долгое время, глядела, внимала, как за ее спиной переговаривались местные, как стучала по крышке гроба свежая холодная земля и далеко в области дворов голосили петушки – предвещали ясное и зимнее спокойствие.
В деревню Настя прибыла только на второй день после проводов матери. Она застигла свежий могильный холм на кладбище и студеную глухую комнатку Катерины Петровны. В этой комнатке Настя проревела целую ночку, пока за окошками никак не засияла тусклая и тяжелая заря. Покинула Заборье она украдкой, чтобы ее ни один человек не заметил и ни о чем не допытывал. Ей казалось, что никто на свете, кроме собственной матери, не мог бы простить ее.
Паустовский. Краткие содержания произведений
- Акварельные краски
- Бакенщик
- Барсучий нос
- Белая радуга
- Бриз
- Дремучий медведь
- Желтый свет
- Жильцы старого дома
- Заботливый цветок
- Заячьи лапы
- Золотая роза
- Золотой линь
- Исаак Левитан
- Квакша
- Колотый сахар
- Корзина с еловыми шишками
- Кот ворюга
- Мещерская сторона
- Повесть о жизни
- Подарок
- Похождения жука-носорога
- Прощание с летом
- Разливы рек
- Растрепанный воробей
- Рождение рассказа
- Сказочник
- Скрипучие половицы
- Снег
- Собрание чудес
- Стальное колечко
- Старый повар
- Телеграмма
- Тёплый хлеб
Картинка или рисунок Телеграмма
Другие пересказы и отзывы для читательского дневника
Источник: chitatelskij-dnevnik.ru
Телеграмма
В этот холодный и ненастный октябрь Катерине Петровне стало ещё труднее вставать по утрам. Старый дом, в котором она доживала свой век, был построен её отцом, известным художником, и находился под охраной областного музея. Дом стоял в селе Заборье. Каждый день к Катерине Петровне прибегала Манюшка, дочь колхозного сапожника, помогала по хозяйству.
Иногда заходил Тихон, сторож при пожарном сарае. Он помнил, как отец Катерины Петровны строил этот дом.
Настя, единственная дочь Катерины Петровны, жила в Ленинграде. Последний раз она приезжала три года назад. Катерина Петровна очень редко писала Насте — не хотела мешать, но думала о ней постоянно. Настя тоже не писала, только раз в два-три месяца почтальон приносил Катерине Петровне перевод на двести рублей.
Однажды в конце октября, ночью кто-то долго стучал в калитку. Катерина Петровна вышла посмотреть, но там никого не было. В ту же ночь она написала дочери письмо с просьбой приехать.
Настя работала секретарём в Союзе художников. Художники звали её Сольвейг за русые волосы и большие холодные глаза. Она была очень занята — устраивала выставку молодого скульптора Тимофеева, поэтому положила письмо матери в сумочку не читая, только вздохнула с облегчением: если мать пишет — значит жива. В мастерской Тимофеева Настя увидела скульптуру Гоголя. Ей показалось, что писатель насмешливо и укоризненно смотрит на неё.
Две недели Настя возилась с устройством выставки Тимофеева. На открытие выставки курьерша принесла Насте телеграмму из Заборья: «Катя помирает. Тихон». Настя скомкала телеграмму и снова почувствовала на себе укоризненный взгляд Гоголя. В тот же вечер Настя уехала в Заборье.
Катерина Петровна не вставала уже десятый день. Манюшка шестые сутки не отходила от неё. Тихон пошёл на почту и что-то долго писал в почтовом бланке, потом принёс его Катерине Петровне и испуганно прочёл: «Дожидайтесь, выехала. Остаюсь всегда любящая дочь ваша Настя». Катерина Петровна поблагодарила Тихона за доброе слово, отвернулась к стенке и словно уснула.
Хоронили Катерину Петровну на следующий день. На похороны собрались старухи и ребята. По дороге на кладбище похороны увидела молоденькая учительница и вспомнила о своей старенькой матери, которая осталась одна. Учительница подошла к гробу и поцеловала Катерину Петровну в высохшую жёлтую руку.
Настя приехала в Заборье на второй день после похорон. Она застала свежий могильный холм на кладбище и холодную тёмную комнату, из которой ушла жизнь. В этой комнате Настя проплакала всю ночь. Уезжала она из Заборья крадучись, чтобы никто не заметил и ни о чём не спросил. Ей казалось, что никто, кроме Катерины Петровны, не может снять с неё груз непоправимой вины.
Пересказала Юлия Песковая. Нашли ошибку? Пожалуйста, отредактируйте этот пересказ в Народном Брифли.
4439 386 45
Что скажете о пересказе?
Что было непонятно? Нашли ошибку в тексте? Есть идеи, как лучше пересказать эту книгу? Пожалуйста, пишите. Сделаем пересказы более понятными, грамотными и интересными.
Источник: briefly.ru
«Телеграмма», анализ произведения Паустовского
Новелла была впервые опубликована в журнале «Огонёк» (1946, № 8). Время действия – 1940 год. Место действия – село Солотча под Рязанью (ныне в черте города). О прототипе главной героини мы узнаём из повести Паустовского «Золотая роза».
Это Екатерина Ивановна Попова (Пожалостина) (1856 – 1940) – рано овдовевшая старшая дочь художника-гравёра Ивана Петровича Пожалостина, местной знаменитости. Именем Пожалостина назван областной художественный музей. «Мемориальный» дом, описанный в новелле, в 1970 г. сгорел дотла, но в 1992 г. был восстановлен и наконец стал домом-музеем.
В доме наследниц Пожалостина Паустовский снимал комнаты: здесь никто не мешал ему писать. Интересно, что кроме «блудной дочери» Насти – «красивой женщины с тонкими изломанными бровями и затуманенным взглядом» («Золотая роза») – у Е.И. Пожалостиной всё же был родной человек, безвыездно живший в том же самом доме, – её младшая сестра Александра Ивановна.
Литературное направление и жанр
В эпоху засилья соцреализма Паустовский не просто хранит верность реализму классическому, но и развивает его в том естественном, органичном для него направлении, которое указал зрелый Чехов и в котором в то же самое время (1940-е годы) продолжает двигаться Бунин. А самым актуальным и плодотворным для этого направления литературным жанром явилась психологическая новелла, причём Паустовский одновременно с Буниным идёт по пути ещё большей (по сравнению с поздним Чеховым) лаконизации, «новеллизации» новеллы чеховского типа. Для той разновидности русской психологической новеллы, блестящим образчиком которой и является «Телеграмма», характерны ещё большая, чем даже у Чехова, завуалированность авторской позиции и неоднозначность моральной трактовки. Их контуры открываются лишь внимательному читателю, правильно толкующему те «слова-сигналы», что связывают сюжет с исторической действительностью и с литературным контекстом, и различающему строгий композиционный каркас новеллистически сжатого текста.
Тема и проблематика
Тема новеллы – пропасть между судьбами поколений «отцов» и «детей», образовавшаяся в результате Октябрьской катастрофы 1917 г. Табу в подсознании современного Паустовскому читателя не давало этому, советскому, читателю ни малейшего шанса правильно истолковать первую (на самом деле «тематическую») фразу новеллы: «Октябрь был на редкость холодный, ненастный».
Эта «на редкость» глубокая пропасть создаёт специфическую нравственную проблематику. В этой исторической действительности никто не прав и никто не виноват – и при этом виновны все. ХХ век движется с бешеным ускорением, если сравнивать с веком ХІХ, в котором «ухитрилась» так и прожить всю свою жизнь главная героиня новеллы, – и это создаёт «неудобства» в её общении с людьми ХХ века. Однако и ХХІ век оставил мало шансов «догнать» его живущим в прошлом и прошлым – и таким образом тема, открытая Паустовским, является не временной, а эпохальной.
Сюжет и композиция
«Телеграмма» — одно из ярких опровержений теории авторитетного немецкого слависта Вольфганга Казака, согласно которой «вне зависимости от длины произведения повествовательная структура Паустовского — аддитивная, «в подбор», когда эпизод следует за эпизодом; преобладает форма повествования от первого лица, от лица рассказчика-наблюдателя. Более сложные структуры с подчинением нескольких линий действия чужды прозе Паустовского». В «Телеграмме» предельно сжатый объём текста не мешает выстроить две параллельные, одновременно развивающиеся сюжетные линии – деревенскую и ленинградскую, – чтобы эффектно соединить их в финале.
Первая линия: «Катерина Петровна доживала свой век в старом доме, построенном её отцом – известным художником». Вторая: «Настя работала секретарем в Союзе художников». Объединяет их слово «художник». Не обладая художественным даром знаменитого самородка-отца, выходца из простого народа, старуха горда своей причастностью к его «мемориальному» дому. Её дочь Настя тоже не унаследовала художественного дара деда, но она, искусствовед и организатор художественной жизни, свою причастность к семейному делу понимает иначе: она помогает талантам пробиться, состояться, ведь и её собственный дед не выбился бы в люди без помощи знающих людей.
Так параллельные сюжетные линии по сути становятся контрастными. В селе Заборье не происходит ровным счётом ничего, просто угасает жизнь старухи. В Ленинграде жизнь кипит, Настя открывает и выводит в свет истинное художественное дарование – скульптора Тимофеева. О его последнем шедевре – скульптурном портрете Гоголя – она со знанием дела говорит: «Это действительно превосходно».
Однако истинное искусство неподкупно и нелицеприятно, оно выдвигает тяжкие, неподъёмные моральные требования, и это не зависит ни от творца (Тимофеева), ни от мецената (Насти). В самый момент Настиного триумфа её настигает телеграмма из Заборья: «Катя помирает». С этой скомканной телеграммой в руке она пытается продолжить свой триумф, «но чей-то взгляд, тяжёлый и пронзительный», она «всё время чувствовала на себе… с усилием подняла глаза и тотчас отвела их: Гоголь смотрел на неё, усмехаясь».
Не выдержав взгляда Гоголя, Настя бежит на вокзал. Тем временем её мать тихо умирает в старом доме. Приехав на второй день после похорон, Настя всю ночь проплакала в пустом теперь дедовском доме и наутро, прячась от людей, уехала с чувством «непоправимой вины, невыносимой тяжести».
Герои
С поразительным мастерством повествователя-новеллиста Паустовский на малой сценической площадке собрал целую толпу персонажей, дав каждому из них яркую, запоминающуюся характеристику.
Первая группа персонажей – деревенская. Это Катерина Ивановна – персонаж «мемориальный».
Она — умирающая память о никому теперь как будто и ненужном ХІХ веке.
Деревенская девчонка Манюшка, из чистой, хорошо скрываемой жалости ухаживающая за старухой, получая от неё драгоценные (для музея) подарки из ХІХ века, говорит, что «сдаст их в утиль». Если бы не она да старик-сторож (!) Тихон, знавший Катю молодой и помнящий её великого отца, давно бы «сдали в утиль» и саму старуху, которой довелось бы тихо умирать в пустом доме, ибо больше она не нужна никому, даже собственной дочери.
Жалея Катю, Тихон не только отправляет Насте «ту самую» телеграмму, но и пишет «ответ» на бланке телеграфа, который ослепшая старуха всё равно прочесть не может. Не поверив в «ответ», Катерина умирает. На похоронах её вдруг появляется молодая сельская учительница, которая «подошла к гробу, наклонилась и поцеловала Катерину Петровну в высохшую жёлтую руку». Это «заместительница» Насти, воплощённая мечта её матери о жизни вместе с дочерью. «Старухи оглядывались на неё, шептались, что вот, мол, тихая какая девушка и ей трудно будет первое время с ребятами – уж очень они в Заборье самостоятельные и озорные».
Если уж в селе «просветительский» идеал XIX века не работает, даже дети здесь уже себе на уме и не нуждаются в моральных прописях (ведь они же советские дети!), то уж у ленинградских персонажей, по мнению Катерины Петровны, «свои дела, свои непонятные интересы, своё счастье». Думая так, она прежде всего думает о Насте, которая раз в 2-3 месяца шлёт ей 200 руб. с припиской о том, что «столько дел, что нет времени не то что приехать, а даже написать настоящее письмо». «Художники звали её Сольвейг за русые волосы и большие холодные глаза», но внешность обманчива, ведь героиня драмы Г. Ибсена всю жизнь ждала своё счастье в лесной хижине, Настя же поступила ровно наоборот.
Открытое Настей дарование Тимофеев – «маленький, решительный, злой», и такой же изваянный им Гоголь, они два сапога пара – настоящие художники. Скульптор знает себе цену, он не любит высоких слов, о своём Гоголе говорит насмешливо: «Серьезный дядя, да?» Гоголь же, едва явившись на свет Божий, зорко высмотрел в Настиной сумочке нераспечатанное материнское письмо («Эх ты, сорока!» — будто слышит она его голос), а в момент своего выставочного триумфа – скомканную в её руке телеграмму.
В отличие от молодого Тимофеева, маститый Першин говорит много и высокопарно, но вряд ли разбирается в искусстве. Вчера он ни в грош не ставил Тимофеева, сегодня превозносит и его, и особенно Настю за её «заботу о человеке».
Наконец, персонаж, которому эпитеты заменяют имя и фамилию, — седой вспыльчивый художник. Этот чуткий пожилой человек участлив к Насте; только Гоголь и он заметили, что Настя получила какую-то телеграмму:
– Ничего неприятного?
– Нет, – ответила Настя. – Это так… От одной знакомой…
А ведь не исключено, что седой вспыльчивый художник в молодости был знаком с Настиным дедом и спросил «не просто так». Здесь уже могли бы соединиться две сюжетные линии. «Мысль, брошенная старым художником, о внимании к человеку» могла бы стать шатким гуманистическим мостиком между жизнями советской и досоветской и отозваться простым вниманием к умирающей дочери классика – если бы Настя не стыдилась собственной матери, если бы морально давно уже не «сдала её в утиль».
Художественное своеобразие
Кроме обычной для Паустовского ключевой роли лирического пейзажа с его неизменно «щемящими» нотками, в «Телеграмме» не менее ключевую роль играют неслучайные сюжетные совпадения с классическими текстами (например, с пушкинским «Станционным смотрителем», где в точно такой же ситуации бегства дочери в Петербург все виноваты и все правы) и «слова-сигналы». Так, упоминание о «Неизвестной» И.Н. Крамского (1883) создаёт представление о том, какой была Катя в молодости. А упоминание о похоронах В. Гюго (классика хоронила «вся Франция») создаёт важную контрастную пару к тихим, безлюдным похоронам самой Кати. Правда, на самом деле Екатерина Пожалостина (прототип) могла лишь вообразить похороны Гюго по отчётам в прессе, ибо жила она с отцом в Париже не в 1880 г., когда хоронили Гюго, а в 1872 – 1874 гг., так что и тут мы имеем дело с тонким художественным приёмом.
Правда, и в «Золотой розе» Паустовский решительно утверждал: «Катерина Ивановна была на похоронах Виктора Гюго. Она рассказывала мне об этом ». Если это и впрямь было так, то в данном случае мы имеем дело с художественным приёмом, придуманным самим персонажем, – о чём автор и не подозревал!
Источник: goldlit.org