В нашей новой рубрике «Дома поговорим» мы обсуждаем с друзьями проекта их семейные правила и традиции. Что у них принято, а о чём, наоборот, не может быть и речи? Специально для «Цимеса» журналистка Анна Качуровская поговорила с телеведущей и креативным продюсером телеканала «Дождь»* Анной Монгайт об ощущении дома, воспитании в детях национальной идентичности и выборе места жительства
«Для меня дом — это место, где я расслабляюсь»
Я совершенно не умею вести домашнее хозяйство. И не могу сказать, что я дико гостеприимная и обожаю, когда у меня полный дом людей. Когда ты должна быть хозяйкой и принимать людей, ты не можешь нормально расслабиться, поэтому у меня всегда есть некоторый дуализм: с одной стороны, мне хочется тусоваться, с другой — очень бесит, когда я должна концентрироваться на гостеприимстве.
«Я лично была за увольнение». Анна Монгайт — о будущем «Дождя» и уходе Коростелева
«Снаружи и так ужасно агрессивная ситуация»
Так что дом — это место, где меня не должно ничего раздражать. Именно поэтому у меня очень высокие требования к тому, как моё личное пространство выглядит: всё должно быть именно так, чтобы меня не бесило. Условно говоря, мы недавно купили диван, он оказался не совсем таким, как на картинке, и теперь каждый раз, когда я на него смотрю, я думаю: как бы мне сейчас тайно купить новый диван, чтобы муж меня не съел за расточительность.
«Я абсолютно равнодушна к рабочему пространству»
Это видно по студии «Дождя»*, где я провожу больше времени, чем дома. Моё рабочее место там — это два метра в ньюсруме. Если отвлекаться на красоту рабочего места, то когда, собственно, работать?
«Дождь»* прошёл столько разных этапов, начинал как мегамодная компания, транспарентный, открытый офис, таких ещё не было в Москве. Тогда ещё все привыкли к отдельным кабинетикам, а он был весь прозрачный, нараспашку. Мы дико гордились этим офисом. И когда нас оттуда выперли, это была страшная травма.
В какой-то момент мы вещали из Наташиной квартиры (Наталья Синдеева — основательница и гендиректор телеканала «Дождь»*. — Прим. «Цимеса»), двухкомнатной маленькой студии на Садовом кольце. И на этом этапе мы совершенно избавились от амбиций, связанных с офисом.
«У нас с родителями совершенно разные представления о доме»
Мама (Марина Лошак — директор Пушкинского музея. — Прим. «Цимеса»), ясное дело, отвечает у нас за красоту. Мама одной из первых в Москве начала собирать деревенскую расписную мебель, она есть на Севере России и в Скандинавских странах. У родителей дома всё винтажное и побитое жизнью, но эта «побитость» концептуальная, это просто правильный градус отреставрированности. Папа (Виктор Лошак — бывший главный редактор журнала «Огонёк», сейчас директор по стратегии ИД «Коммерсант». — Прим. «Цимеса») иронично называет мамину коллекцию мебели дровами.
TV13 №4 АННА МОНГАЙТ вся правда об этой СТЕРВЕ.
Типичная мамина интерьерная покупка: однажды она купила у арт-дилера антикварную кровать на очень высоких ногах, примерно мне по грудь. На ней было очень страшно спать: во-первых, тонкие старые ножки, на них кровать всё время скрипела и качалась, а во-вторых, ты представляешь, что с неё упадёшь, а это всё равно что упасть со второго этажа. Лежать на ней было невозможно, сидеть на ней было невозможно. Эта кровать стояла как шикарный артефакт и занимала всю комнату.
«В моём детстве еврейские традиции были просто фактом жизни»
Я помню, Песах отмечали, это казалось естественным, старшее поколение говорило на идише. До моих девяти лет мы жили в Одессе. У меня были две прабабушки, два дедушки, две бабушки — и я единственный ребёнок. Я жила в состоянии избытка любви.
Вообще, главная традиция — это чрезмерность любви, она у меня прочно ассоциируется с еврейским пониманием семьи и отношением к ребёнку. Вот это обожание друг друга, чувство, что вы друг для друга большая ценность. Когда мы переехали в Москву, то оказались в другой среде: здесь, в этом холодном климате, отношения значительно более прохладные.
«Мне важно помочь детям сформировать национальную идентичность»
В нашей семье не было религиозных евреев, даже на уровне прадедушек и прабабушек, они все советские коммунисты. Только в предыдущем поколении всё как полагается: прапрадедушка, например, был старейшиной синагоги.
Тем не менее мне хотелось, чтобы дети были внутри традиции, внутри истории, религиозного понимания мира. Я религию воспринимаю как часть культурной идентичности. Сама я это передать не могу, поэтому решила, что тут я ответственность передам образовательному учреждению. Садик у нас был класснейший в этом смысле. Он называется «Тапуз».
Когда-то его организовал фонд «Джойнт», и это лучшее, что было в образовательной жизни моих детей.
«Для меня национальность — важный фактор понимания себя, своей отдельности»
Я выросла в еврейской среде. Она была вроде бы и атеистической, и советской, но все вокруг были евреи. Это Одесса. Мне хотелось, чтобы и у детей было понимание, что у них есть большая родина — это Россия, малая родина — в их случае это Москва, и историческая родина — Израиль. Со старшим ребёнком это получилось на 100%.
Он вырос с этим ощущением не конфликтующих в нём привязанностей.
У младшего ребёнка, ему пять лет, пока каша в голове. Однажды он пришёл из своего еврейского сада, где им рассказывают про историю и религию, еврейские праздники, и спрашивает мужа: «Папа, скажи, правда же, евреи вымерли?» Пришлось поставить перед фактом, что нет, мы одни из последних.
«Для поколения моих родителей ассимиляция — фактор выживания»
Они ещё хорошо помнят государственный антисемитизм. Папу не приняли в университет в Москве по национальному признаку, потому что на журфак еврею из Украины было трудно попасть без связей, какой бы он классный ни был. Никому из евреев, живших в Советском Союзе, не было просто, даже живущим в еврейских анклавах, как Одесса. И поэтому для родителей еврейское — значит провинциальное, и к еврейскому они относятся очень настороженно, сентиментально-снисходительно, скажем так.
«Переезд в Москву — главный мой стресс в жизни, тяжёлая детская травма»
В Одессе мы жили в квартире, которую прапрабабушке и прапрадедушке подарили на свадьбу. Это была пятикомнатная квартира с потолками в пять метров, дом конца XIX века, в ней были печи с чугунными заслонками, лепнина, скрипучий паркет и привидения. Такие потом я встречала только в Питере. И вся она была каким-то чудом наша, не знаю, почему так сложилось, но никого не подселили.
Мы жили там очень классно! А потом переехали в Москву и поселились на «Автозаводской», рядом с заводом ЗИЛ, в однокомнатной квартире.
Я попала в школу, где учились дети работников ЗИЛа, хотя она была спецанглийская. С диким одесским акцентом, с неадекватным совершенно представлением о себе, которое я, впрочем, сохранила, я приехала из благополучного мира, полного солнца, любви к детям, моря, бытового комфорта, и попала в эту школу, где меня забуллили просто насмерть. Вот тогда бы мне какого-то хорошего психолога, но их не было.
«Я должна жить там, где мне классно, и никаких компромиссов»
Видимо, я поняла это после трёх лет, которые мы прожили с родителями в маленькой однокомнатной квартире в сталинском доме. Нас было трое, и я спала на диване на кухне, где был мусоропровод, из которого ползли тараканы, и я помню, как они по мне бегали.
Вот в тот момент ненавидела и Москву, и «Автозаводскую», и дом, и школу. Удивительно, что все эти три года я не помню вообще — память как-то выместила их. Я ни разу после этого не была в том месте. Ни разу!
«В Израиле мне делать нечего, хотя я к нему очень нежно отношусь»
Муж мой, который еврей на 33%, как мы выяснили после генетического анализа, даже больший фанат всей еврейской темы, чем я. В своё время он меня страшно уговаривал уехать в Израиль. Но что может делать человек с моей профессией, живя в Израиле?
Более того, трагедия в том, что и в любой другой стране, кроме России и окрестностей, русскоязычные журналисты не особенно нужны. Настоящая драма для меня. Хотя в мире аутсорса, наверное, можно что-то производить на дистанции. Но журналист не должен жить аутсорсом.
«Корни создают твою биографию»
Ну как занимаются учёные происхождением мира, точно так же интересно заниматься происхождением себя — из кого ты, как из кубиков лего, построен. Хочется, чтобы детям это уважение и интерес к своему происхождению тоже передались.
«Человек совершенно не обязан страдать»
И вот это «жизнь повидать, обжечься и заработать мозоли» — вот это фигня. Никто не должен почувствовать горе, чтобы научиться радоваться. Нужно повидать только ту жизнь, которая приносит тебе счастье, а всё остальное пусть кто-то другой смотрит.
* СМИ признано Минюстом иностранным агентом
Записала Анна Качуровская
Фото: Марк Боярский специально для «Цимеса»
- «Бабушка Поля оказалась Песя-Баэль». 20 коротких историй про семейные тайны
- Первая женщина-раввин России и её дочь, женщина-раввин в ЮАР: как одна семья ломает представления об иудаизме
- Вистл: первая еврейская супергероиня в Готэм-Сити
Источник: tsimmes.ru
Vsya takaya Mongayt
Лучшие модели! Эксклюзивный контент! Переходи и убедись сам!
ТикТок Босс?
Онлайн вебинар «Как набрать 1М подписчиков в TikTok за 3 месяца» от Алины и Сер….
Привет Пацаны смотрю брички каждый день! Здесь то что не попадает на ютюб кана….
Привет ✌ Меня зовут Алан Енилеев, я автоблогер и здесь публикую уникальный кон….
Тати Салимова
Сочетаю внешнюю хрупкость и внутреннюю мощь✨Автор книг и курсов, соединяющих с ….
Бульбазавр Вещает
Милшу ? Псевдоаниматор YouTube: https://www.youtube.com/c/Milshoo_ru Boosty: ht….
ENGLISH BUSINESS BOOKS
Блог миллионера
Elle_happy_mom
Екатерина Белли
Белли Екатерина Расскажу как быть активной, уникальной и самодостаточной✨Мотиви….
Источник: tlgram-channels.com
Экскурсия по новым медиапроектам: «Служба поддержки», «Кедр», «Вёрстка» и многие другие
За последние четыре месяца были заблокированы сотни медиа и закрыты десятки изданий. Цензура добралась даже до томского ТВ2, «Дождя»*, «Эха Москвы», «Новой газеты» и Znak.com — все эти СМИ сейчас официально закрыты. Но есть и хорошие новости. В ответ на ограничения появляются новые интересные медиа, а журналисты запускают собственные проекты.
«Лениздат.Ру» рассказывает, как изменилось русскоязычное медиапространство.
Новые медиапроекты
Как только в России начали массово блокировать и закрывать СМИ, журналисты начали создавать новые медиа. Некоторые из них уже стали популярными, часть — ещё совсем маленькие, но очень перспективные.
«Служба поддержки»
Фото: Служба поддержки
В начале июня бывший глава «Яндекс.Лавки» и издатель «Медузы»* Илья Красильщик запустил «Службу поддержку». Проект одновременно состоит из собственного медиа (в Telegramи Instagram**) и чата, в котором оказывается помощь всем, кому как-либо навредило государство.
Основной формат медиа – лаконичные карточки с историями людей, пострадавших от «спецоперации», инструкциями, гайдами и новостями.
В чат могут обратиться люди, которые нуждаются в помощи: россияне, которые не знают, как уехать из страны; лица, депортированные с Украины; все, кого уволили с работы за пацифистскую позицию или в отношении кого возбудили уголовное дело; молодые люди, которые не хотят проходить военную службу.
«Вёрстка»
В конце апреля журналистка Лола Тагаева запустила общественно-политический проект «Вёрстка». Над медиа будут работают журналисты и команда, которая занималась фестивалями гендерного просвещения (Moscow FemFest и Moscow MaleFest). Особое внимание редакция уделяет темам гендерных исследований: женская уязвимость, мачизм и многое другое.
Молодое медиа стало заметно после публикации материала о том, как в соцсети «ВКонтакте» появились посты российских мужчин, желающих помочь беженкам. Оказалось, что авторы объявлений на деле искали себе любовницу, домохозяйку или жену.
В середине июня – спустя полтора месяца после открытия – сайт «Вёрстки» заблокировали.
«Подвиг»
Проект создал медицинский журналист Петр Сапожников. В марте он рассказывал «Бумаге», что появление медиа стало его «болезненной реакцией» на события в Украине.
«Подвиг», например, публиковал истории петербурженок, которые выходят на акции протестов после 24 февраля.
«Новая вкладка»
Фото: Новая вкладка
Спустя ровно три месяца после начала «спецоперации» региональные журналисты-фрилансеры запустили медиа «Новая вкладка» — сайт, где авторы из разных регионов публикуют истории о том, как изменилась жизнь в провинции.
Из интересного — редакция выпустила текст о том, как корреспонденты и редакторы региональных изданий продолжают работать в СМИ, связанных с государством.
«Очевидцы»
Проект одной из первых негосударственных телекомпаний в России ТВ2 о том, как изменилась жизнь после 24 февраля. Его создали журналисты ныне закрытого томского ТВ2 вместе с сотрудниками других российских медиа.
«Очевидцы» публикуют истории россиян о том, как на них повлияла специальная операция, а на YouTube— интервью с теми, кто не поддерживает военные действия.
«Кедр.медиа»
В конце мая команда журналистов из «Новой газеты», «Таких дел», «7×7», «Гласной» и других СМИ запустила новое медиа об окружающей среде под названием «Кедр».
Среди тем издания — проблемы загрязненной воды, лесные пожары, обмеления рек, опустынивания, радиационный фон, разрастающиеся мусорные полигоны, люди, которые на убийстве природы делают миллиарды, и те, кто борется за окружающую среду.
Редактором стал Иван Жилин.
Издание уже выпустило десяток материалов – например, про то, как у нацпарка «Самарская Лука» хотят отнять земли, чтобы построить рестораны, базы отдыха и музей самогона.
ASTRA
В начале марта бывшая журналистка нью-йоркской редакции RTVI Анастасия Чумакова (её уволили после критики телеканала) создала новостной Telegram-канал «ASTRA».
«Сегодня в России заблокировали практически все издания, которые пытались делать свою работу честно. И все это в военное время, когда аудитории особенно важно получать информацию от неангажированных и независимых журналистов.
Другие сами приостановили свою работу из-за нового закона «о фейках», потому что любая информация, которая не понравится действующей власти, сразу будет признана этим самым фейком. Это прямая цензура. Она запрещена в России, согласно Конституции. Своим долгом в сложившейся ситуации я считаю продолжать делать настоящую журналистику, несмотря ни на что.
Поэтому я и моя совсем маленькая команда открываем новый и независимый информационный канал ASTRA. Наш девиз — независимые новости и расследования. Журналистику не убить!» — следует из редакционного заявления Чумаковой.
«Черта»
Ещё до начала «специальной операции» команда проекта «Утопия» запустила новое медиа «Черта».
Шеф-редактор Илья Панин рассказывал «Лениздату», чем будет отличаться «Черта» от «Утопии»:
- Фокус на Россию, международной повестки — минимум;
- На первый план выйдут темы насилия. «Речь идёт о насилии самого разного плана вне зависимости от места его проведения. Мне как исследователю равнозначно интересны как насилие на митинге и со стороны силовиков, и со стороны протестующих, так и домашнее насилие. Тематика неравенства и гендерной дискриминации для нас по-прежнему важна. Просто материалов об этом будет не так много, как раньше, около 70%», — объяснил Илья Панин;
- Команда решила сосредоточиться на больших и серьезных текстах, на сайте новости размещать не планируют (новости будут в соцсетях);
- Поиск «воодушевляющих историй, после которых захочется порадоваться тому, что добро ещё не проиграло».
Проект «Утопия» закрылся в ноябре 2021 года. Перед этим в центр «Насилию.нет»*** стали поступать уведомления от Роскомнадзора. Ведомство требовало маркировать «Утопию» как «иностранного агента», аргументируя это тем, что медиа — это проект центра. В «Насилию.нет»*** утверждали, что «Утопия» — независимое СМИ.
«Популярная политика»
Команда политика Алексея Навального после 24 февраля активно занялась развитием YouTube-канала «Популярная политика»****. Из небольшого проекта активисты делают полноценное СМИ, где работают соратники Навального и бывшие журналисты закрывшихся российских медиа.
Чем занимаются журналисты из закрытых СМИ?
Вечером 1 марта Роскомнадзор по требованию Генпрокуратуры потребовал заблокировать сайты «Эха Москвы» и «Дождя»* из-за «призывов к насилию» и ложных данных о российской «спецоперации» на территории Украины. Главные редакторы обжаловали решение, а пока сотрудники СМИ занимаются развитием проектов на YouTube.
Телеканал «Дождь»*:
- YouTube-канал «Котрикадзе Дзядко» – совместный проект главного редактора «Дождя»* Тихона Дзядко и ведущей Екатерины Котрикадзе
- YouTube-канал «Вся такая Монгайт» и Telegram-канал ведущей «Дождя»* Анны Монгайт.
- YouTube-канал «Бакалейко и Катаев» и Telegram-канал «Экономика русского мигранта» – делают Денис Катаев и Богдан Бакалейко;
- YouTube-канал «ШЕПЕЛИН» и программа «ЗОМБОЯЩИК» на канале «Популярная политика»;
- Программа «Fakenews». Среди ведущих осталась только Мария Борзунова*;
- YouTube-канал «Полонский» – делает Василий Полонский;
- Запущенный ещё в конце 2021 года YouTube-канал гендиректора «Дождя»* Натальи Синдеевой под названием «Синдеева».
Главный оппозиционный телеканал приостановил вещание вечером 3 марта. Большинство сотрудников покинули Россию.
В начале июня «Дождю»* выдали лицензию на вещание в Латвии.
Радиостанция «Эхо Москвы»:
В начале марта, через несколько дней после блокировки, совет директоров «Эха Москвы» принял решение о ликвидации радиоканала и расторг контракт с главным редактором Алексеем Венедиктовым*.
- «Живой гвоздь» – YouTube-канал команды «Эха Москвы»;
- «Ищем выход» – YouTube-канал команды «Эха Петербурга».
Сейчас на бывшей частоте «Эха Москвы» вещает радио Sputnik, генеральным директором которого является Дмитрий Киселев, а главным редактором — Маргарита Симоньян.
Венедиктов* рассчитывает, что работа «Эха» может быть возобновлена после судов. При этом радиостанция переезжать не планирует.
«Само название предусматривает нахождение радиостанции в Москве», — сказал Алексей Венедиктов*.
«Новая газета»:
Издание «Новая газета» приостановило выход 28 марта 2022 года. Официальной причиной стало второе за месяц предупреждение от Роскомнадзора (это грозило отзывом лицензии).
- 7 апреля редактор отдела политики «Новой» Кирилл Мартынов собрал команду для работы над проектом «Новая газета. Европа». Сперва был запущен новостной Telegram-канал, затем — Twitter, YouTube и другие площадки. Интерфейс сайта повторяет классическую «Новую газету». Но европейская редакция базируется в Латвии.
Сайт «Новой газеты. Европа» был заблокирован через 9 дней после запуска.
Кирилл Мартынов рассказывал о своём проекте в интервью немецким и латвийским журналистам.
- В середине июня главный редактор «Новой газеты» Дмитрий Муратов сообщил в рассылке читателям, что российская редакция издания займётся выпуском журнала-приложения «НО» и развитием одноименного YouTube-канала.
- Некоторые журналисты «Новой газеты» (например, Павел Каныгин) занимаются подкастом «Продолжение следует».
Журналистика ещё жива! Надеемся, наш путеводитель был вам полезен! 🙂
*«Медуза», «Дождь», Мария Борзунова, Алексей Венедиктов внесены в реестр СМИ-иноагентов
**Компания Meta Platforms Inc., владеющая социальными сетями Facebook и Instagram, признана экстремистской организацией, деятельность которой в РФ запрещена
***Центр «Насилию.нет» внесён в реестр НКО-иноагентов
****ФБК и штабы Навального признаны экстремистскими организациями, их деятельность в России запрещена / ФБК внесён в реестр НКО-иноагентов / Алексей Навальный внесён в список террористов и экстремистов
Екатерина Сергейчева
Источник: lenizdat.ru