Когда-нибудь наши потомки, перечитывая стихи Высоцкого, прочувствуют обстановку советской России куда лучше, чем если бы просмотрели кучу архивных документов. Одно его произведение «Райские яблоки» чего стоит!
Я когда-то умру — мы когда-то всегда умираем.
Как бы так угадать, чтоб не сам — чтобы в спину ножом:
Убиенных щадят, отпевают и балуют раем…
Не скажу про живых, а покойников мы бережём.
В грязь ударю лицом, завалюсь покрасивее набок —
И ударит душа на ворованных клячах в галоп!
В дивных райских садах наберу бледно-розовых яблок…
Жаль, сады сторожат и стреляют без промаха в лоб.
Прискакали. Гляжу — пред очами не райское что-то:
Неродящий пустырь и сплошное ничто — беспредел.
И среди ничего возвышались литые ворота,
И огромный этап у ворот на ворота глядел.
Баста — Райские Яблоки (В.С. Высоцкий)
Как ржанёт коренной! Я смирил его ласковым словом,
Да репьи из мочал еле выдрал, и гриву заплёл.
Седовласый старик что-то долго возился с засовом —
И кряхтел и ворчал, и не смог отворить — и ушёл.
И огромный этап не издал ни единого стона,
Лишь на корточки вдруг с онемевших колен пересел.
Здесь малина, братва, — оглушило малиновым звоном!
Всё вернулось на круг, и распятый над кругом висел.
И апостол-старик — он над стражей кричал-комиссарил —
Он позвал кой-кого, и затеяли вновь отворять…
Кто-то палкой с винтом, поднатужась, об рельсу ударил —
И как ринулись все в распрекрасную ту благодать!
Я узнал старика по слезам на щеках его дряблых:
Это Пётр-старик — он апостол, а я остолоп.
Вот и кущи-сады, в коих прорва мороженых яблок…
Но сады сторожат и стреляют без промаха в лоб.
Всем нам блага подай, да и много ли требовал я благ?!
Мне — чтоб были друзья, да жена — чтобы пала на гроб,
Ну а я уж для них наворую бессемечных яблок…
Жаль, сады сторожат и стреляют без промаха в лоб.
В онемевших руках свечи плавились, как в канделябрах,
А тем временем я снова поднял лошадок в галоп.
Я набрал, я натряс этих самых бессемечных яблок —
И за это меня застрелили без промаха в лоб.
И погнал я коней прочь от мест этих гиблых и зяблых,
Кони — головы вверх, но и я закусил удила.
Вдоль обрыва с кнутом по-над пропастью пазуху яблок
Я тебе привезу — ты меня и из рая ждала!
Много смысловое, очень загадочное произведение, пестрящее метафорами и аллегориями. Неужели Владимир Семенович видел рай как зону? Рай с морожеными недозрелыми яблочками… Видимо, только такой рай может быть у жителей нашей многострадальной страны… В какой еще стране было столько сидевших?
Высоцкий пережил две клинические смерти. Возможно, эта его песня как раз рассказывает о том, что он видел тогда. Возможно, его душа устремилась к небесным вершинам, правда для того, чтобы нарвать яблочки для любимой женщины. И тут он видит такое… Мертвый, заброшенный пустырь, сам стражник не может открыть ворота. Та еще картинка. Но наш герой не из тех, кого легко напугать.
Нарвав яблочек, пусть и плохоньких, он устремляется обратно в мир живых, где его ожидает его муза. Всех бы так ждали…
Источник
Спасибо за ваши комментарии!
| Рубрики: | • история создания шедевров |
Процитировано 14 раз
Понравилось: 43 пользователям
Источник: www.liveinternet.ru
Сильные фразы про смерть, которые заставляют думать о жизни
Корректор, редактор журналист. Занимаюсь любимейшим делом уже более шести лет.
Эксперт — Маргарита Лопухова
Семейный психолог. Уже 8 лет спасаю «семейные ячейки» от распада. Помогаю парам вновь обрести любовь и взаимопонимание.
Они вдохновляют и напоминают о том, что жизнь – это наивысшая ценность. А еще ими можно выпендриваться в компании.
ТОП-50
- Проживи жизнь так, чтобы перед смертью тебе было, о чем вспомнить.
- На смертном одре люди жалеют не о том, что сделали, а о том, на что так и не решились.
- Для одних смерть желанна, другим она приносит облегчение, но так или иначе она станет концом для всех.
- «Ты умираешь в середине своей жизни, в середине предложения», – Джон Грин, «Виноваты звезды».
- Живи здесь и сейчас. Ты никогда не знаешь, какой твой день станет последним.
- «В этом и есть секрет. Если ты всегда будешь уверен, что ты именно тот человек, которым надеялся стать, если ты всегда будешь уверен, что знаешь только самых лучших людей, тогда тебе будет все равно, умрешь ли ты завтра», – Кэрол Брант, «Скажи волкам, что я дома».
- Смерть освобождает от всех обязательств.
- Никто не может с уверенностью сказать, что завтра он будет все еще жив.
- Цель всей жизни – смерть.
- «Смерть никогда не приходит в нужное время, несмотря на то, во что верят смертные. Смерть всегда приходит как вор», – Кристофер Пайк, «Последний вампир».
- Никто не выберется из жизни живым.
- Горе – это цена, которую мы платим за любовь.
- Самые горькие слезы, пролитые над могилами, вызваны невысказанными словами и незавершенными делами.
- Все мы однажды умрем и исчезнем, как лист, упавший с дерева и раздавленный прохожими в пепел, лежащий под землей.
- Смерть оставляет сердечную боль, которую никто не может исцелить, а любовь оставляет память, которую никто не может украсть.
- Те, кого мы любим, не уходят. Они идут рядом с нами каждый день. Невидимые, неслышимые, но все еще любимые и очень дорогие.
- Неважно, сколько дней в твоей жизни. Важно сколько жизни в твоих днях.
- Многие люди умирают в 25, а в могилу попадают только в 75.
- Мы все умрем. Цель не в том, чтобы жить вечно, а в том, чтобы создать что-то вечное.
- Важно не то, как человек умирает, а то, как он живет.
- «Человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен», – Михаил Булгаков, «Мастер и Маргарита».
- «Я не хочу умереть без шрамов», – Чак Паланик, «Бойцовский клуб».
- «Смерть улыбается всем нам. Все, что способен сделать человек – улыбнуться в ответ», – «Гладиатор».
- «Страх смерти – вот что поддерживает в нас жизнь», – «Стартрек: Бесконечность».
- «Чего ты так боишься? Это всего лишь смерть!» – «Викинги».
- «Печальна не смерть, а тот факт, что большинство людей и не живут вовсе», – «Мирный воин».
- «В принципе, мы все ждем разрешения умереть», – «Нимфоманка: Часть 1».
- «Я решила, что похороны – они не для мертвых. Они для живых», – «Виноваты звезды».
- «Каждый человек умирает, но не каждый по-настоящему живет», – «Храброе сердце».
- «Каждое живое существо на этой планете умирает в одиночестве», – «Донни Дарко».
- «Ты говоришь, что хочешь умереть ради любви, но ты ничего не знаешь о любви и ничего не знаешь о смерти!» – «Троя».
- Жизнь прекрасна как летние цветы, а смерть – как осенние листья.
- Смерть более универсальна, чем жизнь. Все умирают, но не все живут.
- Жизнь любого человека заканчивается одинаково. Суть в деталях того как он жил и как умер – это и отличает нас друг от друга.
- Если ребенок учится жить, то взрослый учится умирать.
Мысли о смерти как мотивация пересмотреть свою жизнь
Люди привыкли представлять смерть, как некий последний высший этап, когда человек обретает абсолютною ясность мироустройства. В этот момент мы под другим углом воспринимаем ценности и видим то, что действительно важно. Однако мысль о смерти и вообще тема ухода в иной мир продолжает сильно пугать большинство людей.
Это происходит потому, что мы живем в культуре отрицания смерти, где не хочется думать, что всему приходит конец, мы не любим говорить или думать о смерти. Мертвый человек вызывает страх, как и все, что с этим связано. Неловко находиться рядом с тем, кто испытывает скорбь.
Само слово способно заставлять любого человека чувствовать себя неловко. Некоторые люди даже предпочитают говорить не «умереть» или «умерли», а «проходит», «ушли». И это несмотря на то, что с ситуацией, когда умирают близкие люди, приходится сталкиваться каждому.
На самом деле, мысли о смерти могут не только пугать, но и помогать. Иногда боль и утрата могут становиться тем переломным моментом, когда человек переосмысливает свою жизнь и меняет ее к лучшему.
Идея смерти мотивирует. Например, бессмертие сделало бы человека ленивым. Ведь если существовать вечно, то не нужно никуда спешить и вообще что-то делать. А вот если знать и понимать, что время людей ограничено, то это очень мотивирует жить по-настоящему.
Самый главный вопрос. Как рассказать ребенку о своей скорой смерти
По стуку в дверь многое можно сказать о человеке. Ко мне в кабинет разные люди стучат каждый день двадцать пять лет — я могу судить.
Здесь стук был спокойный, интеллигентный, без ничем не оправданной робости («Это ничего, что я тут стою?»), но и без нагловатой напористости («Смотрите, это же я к вам пришел, открывайте скорее!»).
— Я бы хотела сначала без дочери с вами поговорить, это возможно?
— Да, конечно, возможно, проходите.
Невысокая симпатичная женщина, мелкие правильные черты лица, косметики в меру, возраст определить трудно. Несмотря на макияж, вид усталый. Ее дочь я в коридоре толком не разглядела, но кажется — младший подросток. Начало подростковых фортелей, а мать не знает, как реагировать? Скорее всего.
— Ваша семья — это вы, ваша дочь…?
— Все. Еще старая кошка, ровесница дочери. Я подобрала ее котенком-подростком на улице, когда была беременна. У нее была в двух местах сломана лапка, она всю жизнь слегка хромает, но характер у нее хороший — бодрый и веселый.
После рассказа о хромом котенке моя изначальная симпатия к женщине еще увеличилась. Хотелось ей помочь.
— Мой муж умер шесть лет назад, погиб в автокатастрофе. Моя мама тоже скончалась, папа, возможно, жив, но я давно ничего не знаю о его судьбе. Они с мамой развелись, когда мне было одиннадцать лет, и он сразу переехал в другой город.
— Расскажите о вашей дочери.
— Ее зовут Анна-Мария. Так в свидетельстве о рождении. Нам обеим это очень нравится, она, когда знакомится, представляется иногда Аней, иногда Машей, а изредка и Марианной, смотря по настроению. Говорит, что Аня и Маша, конечно, похожи, но все-таки слегка разные. Аня побойчее и пожестче, а Маша лиричнее и добрее. Марианна же замкнута и слегка высокомерна.
В целом у меня замечательная дочь. Не отличница, но учится очень хорошо. Особенно налегает на те предметы, которые ей нравятся — литературу, историю, языки. Хочет быть учительницей в школе, руководительницей кружка или вообще — преподавать где-нибудь и что-нибудь гуманитарное, точно она еще не решила. Ходит в класс своей первой учительницы, помогает ей, нынешние второклашки ее обожают…
— В мое время это называлось «вожатые», — сказала я. — И оно было весьма распространено. В каждом классе таких вожатых было три-пять человек. Почти на каждой перемене они бегали к своим подопечным. Была даже книжка о таком вожатом, кажется, она называлась «Чудак из пятого “б”».
— Жалко, что сейчас эта практика осталась в прошлом, — вздохнула женщина. — Даже в мои школьные годы этого уже не было. Мне кажется, это очень помогало детям взрослеть…
Я согласно закивала. Мне почему-то хотелось с ней соглашаться, несмотря на то, что я-то сама вожатой никогда не была и восторженно визжащих малышей в своей подростковости скорее побаивалась.
— Ее бывшая учительница даже несколько раз доверяла Ане вести уроки в своем классе, причем не труд или рисование, а прямо русский язык. И дети все внимательно слушали, и весь материал урока усвоили хорошо, учительница потом проверила и была довольна. Аня очень этим гордится, а Марианна даже слегка хвастается.
Обычно мне довольно скучно слушать об однообразных достижениях «замечательных детей», о которых так любят рассказывать некоторые родители. Но не в этом случае. Здесь мне было по-настоящему интересно.
Но что же ее все-таки ко мне привело? Что учудила замечательная, многоликая Анна-Мария-Марианна? Вариантов напрашивалось так много, что я решила даже не строить гипотез.
— Я просто оттягиваю момент, — как будто прочтя мои мысли, покаянно сказала мать Анны-Марии. — Простите.
— Все нормально, — возразила я. — Ваш рассказ о дочери важен и интересен. Что же с ней случилось теперь?
— На самом деле я пришла к вам с одним вопросом.
— Как мне сказать моей замечательной двенадцатилетней дочери, что я умираю?
Я ощутила пресловутые мурашки. Только пробежали они почему-то не по спине (как положено в хрестоматийном варианте), а по рукам — от плеч к кончикам пальцев. Как будто я должна была ими (пальцами) что-то сделать. Но что? Надо было хотя бы что-то сказать.
Как-то сразу я поняла, что тут нет места сомнениям («Вы уверены? Бывают же разные варианты…»), утешениям («Ну погодите, медицина развивается, может быть, лечение за границей…») и прочему психологическому хламу. Она все взвесила тысячу раз. У нее конкретный вопрос: как? А может быть, это даже не вопрос, а просьба.
Она опять прочла мои мысли.
— Да, я просто не могу. Аня, конечно, знает, что я больна, но не знает, чем и насколько серьезно. Все варианты исчерпаны. Лечение за границей — даже если собрать деньги, я просто умру там… или здесь, спустя несколько месяцев. И эти месяцы никому не принесут радости. Мой лечащий врач Аню знает.
Он сказал: она взрослая, серьезная девочка, нельзя так ей не доверять, вы должны ее подготовить, что-то сказать, обсудить, дать какие-то наставления. Если не решаетесь сами, обратитесь к специалистам-психологам.
Муж и отец погиб, перебирала тем временем я, бабушка умерла, дедушка пропал без вести, господи, это что же — еще и детский дом?!
— Где будет Аня, если… когда вы умрете? Вы думали…
— Да, конечно. Тут все не так страшно. У меня есть младшая сестра, у нее двое сыновей. Сестра с Аней очень хорошо друг к другу относятся, и с братьями она обожает возиться. Мы с сестрой обо всем договорились, она возьмет опекунство, Аня и кошка будут жить с ними, нашу квартиру она будет сдавать, а деньги откладывать.
Когда Ане исполнится восемнадцать, у нее будет и свое жилье, и какие-то деньги на первое время.
Я мысленно выдохнула. Разумеется, преждевременно.
— Я раз двадцать, наверное, собиралась ей сказать… Не могу! И вот, к счастью, узнала, что у нас в поликлинике есть психолог. Записалась, пришла. Можно, я теперь выйду, а ее к вам пришлю?
Мне очень хотелось отказаться. Но я согласилась.
Сразу, еще до того, как девочка представилась, поняла, что ко мне пришла Маша. Тонкая и лиричная. Я бы предпочла Марианну или хотя бы Аню. Но кто меня спросит.