В ИЙ (НИЙ) — божество преисподней, ада. Главный служитель Чернобога. Неумолимый и безжалостный Вий считался судией мертвых, адским огненным судией, престол которого находится внутри земли. В руках его — пламенный бич, его глаза закрыты веками, опущенными до земли, но он все равно и видит, и знает.
Если же ему поднимают веки, а поднимают их его прислужники вилами, то он видит и все то, что от других полностью сокрыто. Человек от взгляда Вия умирает.
«— Приведите Вия! Ступайте за Вием! — раздались слова мертвеца. И вдруг наступила тишина в церкви: послышалось вдали волчье завыванье, и скоро раздались тяжелые шаги, звучавшие по церкви; взглянув искоса, увидел он, что ведут какого-то приземистого, дюжего, косолапого человека. Весь он был в черной земле. Как жилистые, крепкие корни, выдавались его засыпанные землею ноги и руки.
Славянская мифология: Вий
Тяжело ступал он, поминутно оступаясь. Длинные веки опущены были до самой земли. С ужасом заметил Хома, что лицо было на нем железное. Его привели под руки и прямо поставили к тому месту, где стоял Хома.
— Подымите мне веки: не вижу! — сказал подземным голосом Вий — и все сонмище кинулось подымать ему веки. «Не гляди!» — шепг нул какой-то внутренний голос философу. Не вытерпел он и глянул.
— Вот он! — закричал Вий и уставил на него железный палец. И все, сколько ни было, кинулись на философа. Бездыханный грянулся он на землю, и тут же вылетел из него дух от страха».
В образе Вия выражается надежда на то, что в потустороннем мире неотвратимо воздастся, отомстится всем тем, кто жил на земле нечестно, несправедливо, не по совести и безнаказанно попирал других. От Вия ничто нельзя скрыть, нельзя также и вымолить у него прощение. Кроме того, считалось, что сей судия мертвых насылает на людей, особенно в качестве предупреждения, ужасные ночные привидения и кошмары.
Вий — воевода над нечистью, сотворенной Чернобогом. Вся она находится в его распоряжении. Сам он всегда находится под землей, т. к. боится солнечного света.
Вий — персонаж украинской демонологии, грозный старик с бровями и веками до самой земли. Имея огромные глаза с тяжелыми веками, Вий убивает своим взглядом.
Вий не может ничего видеть сам по себе, но если удастся нескольким силачам поднять ему брови и веки железными вилами, тогда ничего не может утаиться перед грозным его взором: взглядом своим Вий убивает людей, разрушает и обращает в пепел города и деревни.
В одной из сказок встречается упоминание о том, что Кащею Бессмертному поднимают веки семью вилами.
Вий (FullHD, ужасы, реж. Константин Ершов, 1967 г.)
«И вдруг настала тишина в церкви; послышалось вдали волчье завыванье, и скоро раздались тяжелые шаги, звучавшие по церкви; взглянув искоса, увидел он, что ведут какого-то приземистого, дюжего, косолапого человека. Весь был он в черной земле. Как жилистые, крепкие корни, выдавались его засыпанные землею ноги и руки. Тяжело ступал он, поминутно оступаясь.
Длинные веки опущены были до самой земли. С ужасом заметил Хома, что лицо было на нем железное».
(Н. В. Гоголь «Вий»)
Вий (Вый, Ний, Ния, Ниян) — сын Чернобога и козы Седуни. Владыка пекельного царства, царь подземного мира (Нави, Преисподней), повелитель мучений. Олицетворение тех страшных наказаний, которые ждут после смерти всех злодеев, воров, предателей, убийц и мерзавцев, иначе говоря всех тех, кто жил неправедно и нарушал законы Яви и Прави (в христианстве «грешников»). Всех их с нетерпением ждёт справедливый и неподкупный Судья Вий.
Читать также Водяной
В восточнославянской мифологии Вий — дух, несущий смерть. Имея огромные глаза с тяжёлыми веками, Вий убивает своим взглядом. В украинской демонологии — грозный старик с бровями и веками до самой земли.
Вий не может ничего видеть сам по себе, выступает также в роли провидца нечисти (что прослеживается в произведении Н.В. Гоголя); но если удастся нескольким силачам поднять ему брови и веки железными вилами, то ничего не сможет утаиться перед грозным его взором: взглядом своим Вий убивает людей, насылает мор на вражеские войска, разрушает и обращает в пепел горда и деревни. Вий также считался насылателем ночным кошмаров, видений и привидений.
В этнографии высказывается допущение, что именно с образом Вия связано поверье о сглазе и порче — о том, что от плохого взгляда всё гибнет и портится. Вий также связан с сезонной смертью природы во время зимы.
Существуют два предположения о происхождении имени Вия: первое — украинское слово «вії» (произносится — «вийи»), что в переводе с современного украинского языка означает «веки»; и второе — со словом «виться», так как образ Вия напоминает какое-то растение: ноги его овиты корнями и весь он покрыт засохшими кусками земли.
Согласно «Книге Коляды»: «Воеводою в войске Чернобога служит Вий, брат бога неба Дыя. В мирное время Вий — тюремщик в Пекле. Он держит в руке огненный бич, коим потчует грешников. У него тяжкие веки, их держат вилами приспешники Вия. Если Вий откроет очи и взглянёт на человека — тот умирает.
Вий не выносит солнечного света, потому всегда предпочитает пребывать под землёй».
По славянским поверьям Навь (ее также иногда называют Темной Навью в противовес Светлой Нави — Слави) разделена на три царства. Владыкой Верхнего до поры до времени был Горын . После гибели Горына этот слой Нави долго пустовал, пока не был занят Велесом . Нижним Царством испокон веков владел Кощей. А вот среднее Царство Чернобог отдал Вию.
Хотя, на самом деле, существуют и другие версии административно-территориального деления Нави. В соответствии с одними Вий владел как раз Верхним Царством, по другим — Нижним Царством. Однако к сущности трактовки образа Вия эта информация не имеет никакого отношения.
Читать также Воструха
Вий представлялся нашим предкам как могучее практически непобедимое чудовище (реже — страшный сутулый старик). Он был силен и неповоротлив, управлял темными воплощениями всех стихий. При этом Вию служила всевозможная нечисть, без которой этот страшный бог, как минимум, не мог бы смотреть на мир.
Дело в том, что у Вия имелся некоторый врожденный дефект — его веки были слишком тяжелы для того, чтобы он мог держать их открытыми без посторонней помощи. Очевидно, всему виной проклятье Сварога, посланное на голову побежденного Чернобога во время Изначальной Битвы. Так или иначе, но Вий не мог самостоятельно держать свои веки, поэтому его слуги постоянно поддерживали их черными калеными вилами (этот эпизод хорошо известен всем нам благодаря бессмертному произведению Николая Гоголя).
Любой, на кого взглянет Вий, тут же умирал (если был смертным) или обращался в камень (если являлся существом более высокого порядка). Не многие боги имели мужество сойтись с Вием в честном поединке. Тем не менее, это чудовище не одержало над Ирийскими богами ни одной победы, не смотря на всю свою ужасающую мощь. Зато людскому роду Вий попортил немало крови. Будучи сильным магом, он постоянно насылал на людей эпидемии и стихийные бедствия.
Вместе с тем, стоит отметить, что в облике Вия угадываются и положительные черты. Например, Вий с особым энтузиазмом изводит людей злобных или духовно слабых. А вот человека крепкого как телом, так и волей Вий вполне может отпустить. Таким образом, этому богу присуща некоторая доля справедливости, хоть и весьма своеобразной.
Сложно сказать, что именно наши предки скрыли в облике Вия. Очевидно — это одно из воплощений темной составляющей природы человека, глубинного животного зла, которое стремится разрушать все на своем пути и движется вперед, не разбирая дороги. Однако если воля человека сильна, а дух его крепок, то он вполне способен изменить вектор направления этой губительной энергии, возможно даже использовать ее во благо себе и другим.
На Украине есть персонаж Солодивый Бунио, а попросту Шолудивый Боняк (Бодняк), иногда он является в образе «страшного истребителя, взглядом убивающим человека и превращающим в пепел целые города, счастье только то, что этот убийственный взгляд закрывают прильнувшие веки и густые брови». «Длинные брови до носа» в Сербии,
Хорватии и Чехии, а также в Польше были признаком Моры или Зморы. это существо считалось воплощением ночного кошмара.
Приехавший к слепому(темному) отцу Святогора погостить Илья Муромец на предложение «пожать руку» подает слепому великану кусок раскаленного докрасна железа, за что получает похвалу:» Крепка твоя рука, хороший ты богатырек» .
Болгарская секта богомилов описывает Дьявола, как превращающего в пепел всех, кто посмеет взглянуть ему в глаза .
В сказке о Василисе Прекрасной, которая жила в услужении у Бабы-яги, говорится о том, что она получила в подарок за труды — в одних случаях — горшок (печь-горшок), в других случаях — череп. Когда она вернулась домой, череп-горшок сжег дотла своим магическим взглядом ее мачеху и дочерей мачехи.
Читать также Ворогуша
Таковы, далеко не все источники о древнейшем навьем божестве Вий, который имеет аналоги у древних ирландцев — Ыссбаддадена и Балора.
Он же в дальнейшем, вероятно, сливается с образом Кощея(сын Матери Земли, изначально земледельческий бог, затем — царь мертвых, бог смерти). Близок по функциям и мифологеме к греческому Триптолему. Утка, как хранительница яйца со смертью Кощея, почиталась его птицей. В православии заменен злым святым Касьяном, чей день отмечался 29 февраля.
Касьян на что ни взглянет — все вянет. Касьян на скот взглянет, скот валится; на дерево — дерево сохнет.
Касьян на народ — народу тяжело; Касьян на траву — трава сохнет; Касьян на скот — скот дохнет.
Касьян все косой косит…
Любопытно, что Касьяну подчинены ветра, которые он держит за всевозможными запорами.
Обращает на себя внимание родство слов КОЧерга, КОШевой, КОЩей и КОШ-МАР. Кощ — «случай, жребий» (ср. Макошь). Предполагалось, что Чернобог кочергами ворошит угли в пекле, чтобы из этой мертвой материи народилась новая жизнь.
Есть православный святой Прокопий Устюжский, изображаемый с кочергами в руках, как, например, на барельефе церки Вознесения на Б.Никитской улице в Москве 16 века. Этот Святой введенный в 13 веке, ответственен за урожай, у него три кочерги, если он их несет концами вниз — урожая нет, вверх — будет урожай. Таким образом, можно было предугадать погоду и урожайность.
Кощей в более позднюю эпоху выделился в самостоятельный космогонический персонаж, который заставляет живую материю быть мертвее, связан с хтоническими персонажами типа зайца, утки и рыбы. Несомненно, связан с сезонными омертвениями, является врагом Макоши-Яги, которая проводит героя в его мир — кощное царство. Интересно и имя героини, похищаемой Кощеем — Марья Моревна (смерть смертная), т.е. Кощей — еще большая смерть — стагнация, смерть без возрождения.
Почитание ежегодное Вия-Касьяна приходилось на 14-15 января, а также 29 февраля -Касьян День.
Источник: drevnerus.ru
Мистический мир Николая Гоголя, или Что просил поднять Вий?
Так уж сложилось, что Николай Гоголь в большей мере известен именно благодаря одному из своих самых странных и неоднозначных произведений – повести «Вий». Ее вряд ли можно назвать самым удачным примером творчества писателя, но каждый второй, не задумываясь, даст правильный ответ на вопрос: «Что просил поднять Вий?» И это доказывает если не чрезвычайную популярность произведения, то хотя бы узнаваемость одного из его персонажей.
Повесть рассказывает о приключениях бурсака Хомы Брута, которому доводится пережить самый настоящий ужас. Однажды столкнувшись с нечистой силой, Хома уже не может спастись. После долгой, но неравной борьбы демонические создания все-таки забирают его душу. В этом приключении читателя может испугать многое, в частности, как раз и то, что просил поднять Вий. Прибегая к современной терминологии, повесть можно назвать классическим триллером – автор постепенно накаляет атмосферу, показывая самые непостижимые кошмары в конце произведения.
Кто такой Вий?
В эпиграфе к своей повести Николай Гоголь говорит читателю, что Вий – это предводитель гномов, чьи веки настолько огромны, что опускаются до самой земли. При создании этого персонажа писатель опирался исключительно на народные предания, почти ничего не добавив от себя.
В повести Вий описывается как странное существо с железным лицом, которого нечисть призывает для решения особенно серьезных проблем. Фраза о том, что просил поднять Вий, стала крылатой и используется в разнообразных контекстах.
Например, услышать в темной комнате сказанную инфернальным голосом фразу: «Подымите мне веки» — вряд ли было бы приятно даже тем, кто не знаком с творчеством Гоголя. Впечатление от повести усиливается еще больше, если знать мистические истории о могиле писателя, связанные с исчезнувшим черепом и расцарапанной крышкой гроба. Возникает подозрение, что Гоголь и сам каким-то образом был связан с нечистой силой. Возможно, идеи для своих произведений Гоголь получал по контракту с демоном.
Стоит ли читать историю о Вие перед сном?
Несмотря на архаичность языка и обилие стилистических средств, повесть читается на одном дыхании. То, что просил поднять Вий, само по себе опускаться при прочтении у читателя не будет – все происходит совсем наоборот.
Подробные описания нападений нечистой силы на героя, отвратительный внешний вид несколько дней назад умершей ведьмы и ужасающие обряды, описанные в книге, равнодушным оставят мало кого. Современному читателю будет непросто приспособиться к своеобразному языку Николая Гоголя, но это с лихвой окупается за счет образности произведения.
Даже если повесть и не слишком испугает искушенных любителей Эдгара По, Говарда Лавкрафта или Стивена Кинга, она все равно оставит неприятный осадок. Проще говоря, на вопрос о том, что просил поднять Вий, ответ не стоит искать в интернете. И спрашивать у друзей-знакомых тоже не самый лучший вариант. Лучше самостоятельно прочитать повесть «Вий» и пугать знакомых подозрительной осведомленностью о гномах и ведьмах с аутентично русской точки зрения.
Источник: fb.ru
«Гоголь. Вий»: Бесогона на него нет
Не тиха украинская ночь, да и всякий новый день стартует не очистительным петушиным кукареку, но перепуганным человечьим воплем: опять кого-то убили. Стало быть, прибыло работы командированному в малороссийскую глушь полицейскому писарю Николаю Гоголю (Александр Петров), сыщику поневоле.
Его патрон, петербургский следователь Яков Гуро (Олег Меньшиков) погиб в прошлогоднем «Гоголе. Начало». Однако дело его живет (среди оставленных боссом инструкций — не только ориентировка на заведшегося в селе серийного убийцу, но и кое-что инфернальное про самого Гоголя). А отчасти живет и тело. Гуро, в бодряще-красном, будто грудка снегиря на серо-белом зимнем фоне, пальто, вышагивает на периферии сюжета: заглядывает буквально на секундочку перед финальными титрами, обещая встречу впереди — в «Страшной мести», запланированной на август.
Гуро в «Гоголе» не хватает, как Холмса «Собаке Баскервилей», в связи с чем маленькое отступление. В советской экранизации Масленникова лакуну, по обыкновению без зазоров, будто инопланетная биомасса, заполнил Никита Михалков. В «Статском советнике» Михалков, танцуя, увел фильм у Меньшикова-Фандорина.
В первом «Гоголе» (вдохновленном всей возможной жанровой классикой, включая Конан-Дойля с Акуниным) фильм у Петрова-Гоголя увел Меньшиков-Гуро, сыграв лучшую свою роль за последние годы. Михалкова ни в одном «Гоголе» нет, а ведь какой бы превосходный из него получился Басаврюк. Но тогда бы он точно увел фильм опять у Гоголя.
Без новых режиссерских работ Никиты Сергеевича российское кино, если мерить общую температуру по больнице, чувствует себя, кажется, лучше, чем чувствовало бы с ними. Но актера-Михалкова не хватает. Простите за пассаж-призыв-ремарку. Сорвалось.
«Гоголь. Начало» стал заметным релизом 2017-го года по ряду причин. Это был не первый в нашем кино случай, когда телефильм, прежде чем выйти в эфир, обкатывался в кинотеатрах. Но первый, когда на большом экране демонстрировали серии в целом и целостном, а не шинкованном виде (как это было, скажем, с «Адмиралом», растерявшим из-за свирепого монтажа осмысленность, и без того не чрезмерную). Во-вторых, отчетливая, пускай и богатая, телевизионность картинки компенсировалась лихостью замысла и бодростью исполнения.
Авторы не стали реставрировать-освежать засиженный мухами веков портрет классика под микроскопом беличьей кистью, рыбьей костью, лебяжьим пером и комариным стилосом (что, например, происходит в «Довлатове»). Они сняли портрет со стены школьной аудитории, аккуратно, но сильно шарахнули им об пол, так чтоб лопнуло стекло и обратилась в труху рамка, после чего навели Гоголю стимпанковский марафет. Подняли пробор дыбом, свернули на сторону нос, пустили обильную кровавую юшку, дорисовали клыки и зашвырнули гения в резервуар, наполненный термоядерной, как «Новичок», жанровой кислотой и заселенный персонажами его прозы — как Хому Брута на прокорм нечисти. Получилось недурно и кассово.
«Вий» в целом сохраняет приверженность ценностям первой части и свежесть — пускай и свежесть немножко вторую. Кислота на радость ценителям исправно булькает то Бертоном, то Ноланом. Но раствор стал как будто жиже, а купальный моцион — по ряду позиций скромнее.
В первом фильме на экране не по нынешним временам вольготно сновали женщины нагие и мертвые (границы жизни и смерти в «Гоголе» размыты, и трупы куда шустрее анемичных живых). А в новой ленте панночки и ведьмы приодеты — кто в саван, кто в пламя, кто в красную свитку. Лирическая линия уверенно дрейфует в гендерно-зеркальные «Сумерки» на троих. С замужней малахольной помещицей Елизаветой (Таисия Вилкова) у героя роман платонический, а с веселой покойницей Оксаной (Юлия Франц) — производственный; та в обмен на дежурно-дозированные ласки консультирует героя по паранормальным вопросам. Призрачный всадник по-прежнему партизанит щупальцами по лесам, появляется редко, и потому удобен в качестве внешнего врага, на которого можно списать поселковые напасти.
Из новеньких — богослов-экзорцист Хома Брут (Алексей Вертков), при восточных единоборствах, но без инфернального огонька; не Меньшиков. Роль беса всех бесов Басаврюка добросовестно отыгрывает Кирилл Полухин. Но перед непослушным мысленным взором на этом проклятом месте все одно встает, раз соткавшись, теоретический Михалков, и не скажешь ему: сгинь, бесогон. Плюс представительный скально-породистый Вий, у которого под веком Сауроново око; обширный список источников авторского вдохновения пополнен Питером Джексоном.
Тогда как собственно Гоголь на этой замороченной ярмарке мастеров потихоньку уваривается до обмылка. При том, что создатели (режиссер Егор Баранов, талантливый тандем сценаристов Алексея Чупова и Натальи Меркуловой) Николая Васильевича очевидно любят и знают.
Придуманный ими кусок жизни художника в юности, при всей апокрифичности вполне вписался бы в официальный житийный канон и многое бы объяснил. Отчего Гоголь с годами растерял жизнелюбие? Почему сторонился женщин? С чего предполагал, что выразительным своим носом обязан дьявольским силам? Мотивированно ли опасался, что его, заспавшегося, примут за мертвеца да и похоронят?
На эти вопросы в фильме можно сыскать ответ — но чисто в порядке отвлеченной гимнастики ума с целью занять себя. Потому что в новом «Гоголе» нет ни эффекта новизны, ни чрезмерной увлекательности; качественный сериал в легком ступоре, типа третьего сезона «Игры престолов». Нормально, но не огонь.
Возможно, для того, чтобы аутентично перенести на экран Гоголя, нужно быть если не Гоголем, то хотя бы немного его персонажем и, взяв верную ноту, играть на повышение и отпускать поводья (здесь этого нет). Состоялся ведь, при всей корявости, «Вий 3D» Олега Степченко, прекрасного дилетанта и натурального Хлестакова в киноиндустрии. Что он наснимал в своем «Вие 2: Тайне печати дракона» на 45 миллионов долларов в Китае с Шварценеггером и Джеки Чаном — абсолютно невозможно вообразить и потому как минимум интересно. Чем будет страшна «Страшная месть» (по графику оба фильма выходят чуть ли не ноздря в ноздрю, и это интрига) — пока вполне себе представляется. Но а ну как случится чудо.
Источник: seance.ru