После инсульта я плохо говорю. Для тренировки речи я два раза в день, когда нет никого дома, пою песни. Эти три простые песни я помню с детства. Одна из них, совсем детская весёлая, смешная песенка: «Мы едем, едем, едем в далёкие края, хорошие соседи, счастливые друзья…»; вторая – про отважного капитана. Помнете: «Капитан, капитан, улыбнитесь!
Ведь улыбка это флаг корабля. Капитан, капитан, подтянитесь, только смелым покоряются моря…».
Третья из этих песен – народная, и у неё много разных вариантов. Я всегда пела текст того варианта, который пела и моя мама, и её подруги. В этом тексе не было «красавца барина», но был «парень молодой». Раньше текст этой песни не вызывали у меня никаких возражений. Но, когда я стала петь песню каждый день, вдруг, некоторые из словосочетаний стали меня раздражать.
Мне показалось, что словосочетание «парень молодой» сродни словам «масло масленое». Слово «парень» и значит – молодой. Не молодых парней не бывает – это уже мужчина или даже дед. Я заменила в песне слова «парень молодой» на слова «воин молодой».
АЛЛА ПУГАЧЕВА I Я пою (2002) QHD stereo
Мне также показалось не логичным, не правильным, что генерал, у которого «в глазах та же удаль, тот же блеск», может при всех жалобно стонать. И я заменила слова «жалобно стонал» на слова «кашлял и хромал».
Текст песни у меня получился таким:
Помню, я ещё младёшенка была,
Наша армия в поход далёкий шла.
Вечерело. Я стояла у ворот,
А по улице всё конница идёт.
Вдруг подъехал ко мне воин молодой,
Говорит: «Напой красавица водой!»
А напившись, он мне крепко руку сжал,
Наклонился и меня поцеловал.
Долго, долго я смотрела ему в след,
Помутился для меня весь белый свет.
Всю-то ноченьку мне спать было невмочь,
Раскрасавец воин снился мне всю ночь.
А потом, давно я замужем была,
Пятерых уж дочек замуж отдала,
К нам приехал на квартиру генерал,
Весь израненный он кашлял и хромал.
Посмотрела, встрепенулась я душой:
Это тот же, тот же воин молодой,
Та же удаль, тот же блеск в его глазах,
Только много седины в его кудрях.
И опять я всю-ту ночку не спала,
И опять душой младёшенка была.
Всю-то ноченьку мне спать было невмочь,
Раскрасавец воин снился мне всю ночь.
Портал Проза.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице.
Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и законодательства Российской Федерации. Данные пользователей обрабатываются на основании Политики обработки персональных данных. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.
Алла Пугачева- Я пою
Ежедневная аудитория портала Проза.ру – порядка 100 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более полумиллиона страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.
Источник: proza.ru
Душа (1981)
В голосовании могут принимать участие только зарегистрированные посетители сайта.
Если вы уже зарегистрированы — Войдите.
Вы хотите зарегистрироваться?
Фильмы и сериалы 30 дней за 1₽
Смотреть за 1₽
Весна на Заречной улице
Смотреть за 1₽
Смотреть за 1₽
Приходите завтра.
Смотреть за 1₽
Смотреть за 1₽
Во бору брусника
Смотреть за 1₽
Реклама. 18+ ООО «Окко». ИНН 7814665871
тексты песен
«Моя песня»
(А. Зацепин — Р. Рождественский)
Исполняет София Ротару:
А мне без песни и в поле тесно,
Она – родная сестра моя.
И я без песни, как я без сердца,
И я без песни совсем не я.
И я не стану грустить напрасно,
Любимой песни я не прерву.
Когда пою я, то жизнь прекрасна,
Когда пою я, тогда живу.
Я только песню возьму с собою,
Когда глаза мне закроет мгла.
Была мне песня счастливой болью,
Моим дыханьем она была.
«Живу надеждой»
(А. Зацепин — И. Кохановский)
Исполняет София Ротару:
Трудно быть одинокой,
Нету доли грустней.
Только встретить кого-то,
Кто б дорог был, ещё трудней.
Живу надеждой, живу мечтой,
Что где-то счастье встречу я.
Нельзя смириться с такой судьбой,
Когда никто не ждёт тебя.
Можно быть некрасивой.
Разве, разве это беда?
Только быть несчастливой
Не соглашусь я никогда.
Жаль, что так торопятся года,
А молодость только одна.
Жаль – мимо проходит жизнь,
Не скажешь ей «Вернись!»
«Дело не в погоде»
(А. Зацепин — И. Кохановский)
Исполняют София Ротару и Михаил Боярский:
Словно долгий дождь, словно долгий дождь
Сделал так, что один день на другой похож.
Вот ведь в чём беда, вот ведь в чём беда, –
Не оставил и этот день следа.
Дело не в погоде,
Но меня на грусть наводит,
Что не происходит в жизни ничего.
Дело не в погоде.
Ничего не происходит –
Вот ведь что обиднее всего.
В чём причина здесь? В чём причина здесь?
И друзья есть, и дом, и всё, как-будто, есть.
И забот полно, и забот полно,
Только грусть не проходит всё равно.
Я вспоминаю времена –
Жизнь улыбалась, как весна,
Каждый день событьем был для нас,
Словно всё в первый раз.
Нет, нас не ждал уютный дом,
Мы лишь могли мечтать о нём.
Можно вспоминать о тех далёких днях,
Как о лучших днях.
В чём причина здесь? В чём причина здесь?
Или всё же для грусти в жизни повод есть.
«Право»
(А. Макаревич)
Исполняют Андрей Макаревич и Михаил Боярский:
Каждый, право, имеет право
На то, что слева, и то, что справа,
На черное поле, на белое поле,
На вольную волю и на неволю.
В этом мире случайностей нет,
Каждый шаг оставляет след,
И чуда нет, и крайне редки совпаденья.
И не изменится времени ход.
Hо часто паденьем становится взлет,
И видел я, как становится взлетом паденье.
Ты шел, забыв усталость и боль,
Забыв и это, и то.
Ты видел вдали волшебный огонь,
Который не видел никто,
И часто тебе смеялись вслед,
Кричали, что пропадешь.
Hо что тебе досужий совет,
Ты просто верил и шел на свет,
И я знаю, что ты дойдешь.
Ведь каждый, право, имеет право
На то, что слева, и то, что справа,
На черное поле, на белое поле,
На вольную волю и на неволю.
В этом мире случайностей нет,
Каждый шаг оставляет след,
И чуда нет, и крайне редки совпаденья.
И не изменится времени ход,
Hо часто паденьем становится взлет,
И видел я, как становится взлетом паденье.
А ты дороги не выбирал
И был всегда не у дел.
И вот нашел не то, что искал,
А искал не то, что хотел.
И ты пытался меня обмануть,
Мол, во всем виновата судьба,
А я сказал тебе: «В добрый путь,
Ты сам согласился на этот путь,
Себя превратив в раба. «
Ведь каждый, право, имеет право
На то, что слева, и то, что справа,
На черное поле, на белое поле,
На вольную волю и на неволю.
«Бег по кругу»
(А. Макаревич)
Исполняет Андрей Макаревич:
Секунды пульсом бьют в висок,
И пот со лба бежит,
И пыль из под усталых ног,
Как пыль из под копыт.
И с круга все сошли давно,
Остался только я —
Я должен обогнать себя,
Ведь каждый ставит только на меня.
Бег по кругу,
По кругу без конца.
Бег по кругу,
И нечем пот стереть лица.
Бег по кругу
И летом и зимой.
Скажи мне, ради Бога, друг,
Что стало с тобой?
Я день назад беды не знал
И бегал, где хотел,
И сам дороги выбирал,
И в беге преуспел.
И вот теперь я заперт в круг,
Друзей своих любя:
Попробуй, подведи-ка друг,
Того, кто все поставил на тебя!
Я вижу слева дивный лес,
А там, за лесом, луг.
Но нету для меня чудес,
А есть проклятый круг.
И я со зла бегу быстрей,
Бегу, себя кляня,
Бегу, как будто, что-то должен тем,
Кто все поставил на меня.
Бег по кругу,
По кругу без конца.
Бег по кругу,
И нечем пот стереть c лица.
Бег по кругу
И летом и зимой.
Скажи мне, ради Бога, друг,
Что стало с тобой?
«Кого ты хотел удивить»
(А. Макаревич)
Исполняет Михаил Боярский:
Ты можешь ходить как запущенный сад,
А можешь все наголо сбрить —
И то, и другое я видел не раз,
Кого ты хотел удивить?
Ты верил в гитару, в Битлов и цветы,
Мечтая весь мир возлюбить,
Но все эти песни придумал не ты.
Кого ты хотел удивить?
Скажи мне, чему ты рад?
Постой, оглянись назад!
Постой, оглянись назад —
И ты увидишь,
Как вянет листопад
И вороны кружат
Там, где раньше был цветущий сад.
Ты стал бунтарем, и дрогнула тьма.
Весь мир ты хотел изменить.
Но всех бунтарей ожидает тюрьма,
Кого ты хотел удивить?
Теперь ты устал и тебе все равно,
Как жизни остаток прожить,
И тут на тебя все похожи давно,
Кого ты хотел удивить?
Ты думал собой осчастливить весь свет,
Сияньем его озарить.
Но ветер подул — и тебя уже нет,
Кого ты хотел удивить?
Скажи мне, чему ты рад?
Постой, оглянись назад!
Постой, оглянись назад —
И ты увидишь,
Как вянет листопад
И вороны кружат
Там, где раньше был цветущий сад.
«Барьер»
(А. Макаревич)
Исполняет София Ротару:
Ты был из тех, кто рвался в бой,
И без помех
Ты с ходу брал барьер любой,
Барьер любой.
Любой запрет тебя манил,
И ты рубил
И бил, пока хватало сил,
И был собой.
Ты шел, как бык, на красный свет,
Ты был герой, сомнений нет,
Никто не мог тебя с пути свернуть.
Но если все открыть пути —
Куда идти и с кем идти,
И как бы ты тогда нашел свой путь?
И был пробит последний лед,
И путь открыт,
Осталось лишь идти вперед,
Идти вперед.
И тут ты встал, не сделал шаг:
Открытый путь
Страшнее был, чем лютый враг
И вечный лед.
Пока ты шел как на красный свет,
Ты был герой, сомнений нет,
Никто не мог тебя с пути свернуть.
Но если все открыть пути —
Куда идти и с кем идти,
И как бы ты тогда нашел свой путь?
«Костёр»
(А. Макаревич)
Исполняет София Ротару:
Все отболит, и мудрый говорит —
Каждый костер когда-то догорит,
Ветер золу развеет без следа.
Но до тех пор, пока огонь горит,
Каждый его по-своему хранит —
Если беда, и если холода.
Раз ночь длинна, жгут едва
И берегут и силы и дрова,
Зря не шумят и не портят лес.
Но иногда найдется вдруг чудак,
Этот чудак все сделает не так,
Его костер взовьется до небес.
Еще не все дорешено,
Еще не все разрешено,
Еще не все
Погасли краски дня,
Еще не жаль огня,
И Бог хранит меня.
Тот был умней, кто свой огонь сберег,
Он обогреть других уже не смог,
Но без потерь дожил до теплых дней.
А ты был не прав: ты все спалил за час,
И через час большой огонь угас,
Но в этот час стало всем теплей.
Еще не все дорешено,
Еще не все разрешено,
Еще не все
Погасли краски дня,
Еще не жаль огня,
И Бог хранит меня.
«Путь»
(А. Макаревич)
Исполняет София Ротару:
Скажи мне, друг, зачем мы так беспечны
В потоке дней и в суматохе дел?
Не помним мы, что век не будет вечным
И всем путям положен свой предел.
Не верю в чудеса, и это было б странно —
Всю жизнь летать, всю жизнь летать, однажды воспарив.
И все-таки всегда прощаемся нежданно,
О самом главном не договорив.
Дмитрий Кравченко: «Всем давно надоело читать про Москву и Питер»
Какие метаморфозы претерпевает современная поэзия, почему баттлы – привилегия реперов и как обстоят дела с литературой регионов? Денис Лукьянов пообщался с поэтом, актером и блогером Дмитрием Кравченко. Обсудили российскую киноиндустрию, главные проблемы молодых авторов, а еще секрет больших тиражей и провальную стратегию литературы «масок» и «образов».
А вы всегда можете опубликовать свои стихотворения, рассказы и романы через Литрес Самиздат и получить доступ к 70 миллионам читателей!
Кстати, в конце августа на нашем сайте вышла легендарная повесть Александра Грина «Алые Паруса» в озвучке Дмитрия. Рекомендуем! 😉
В конце интервью вас ждет сюрприз Будьте внимательны, чтобы не пропустить
Денис Лукьянов: Вы и поэт, и YouTube-блогер, и актер, еще делаете озвучку, в том числе стихотворений. Многофункциональность в XXI веке – это необходимость? Как успеваете делать все качественно без маховика времени из «Гарри Поттера»?
Дмитрий Кравченко: Так жизнь сложилась! У меня даже вышел поэтический сборник, который как раз называется «Многогранный». Именно это название выбрал потому, что в слишком многих сферах деятельности задействован. Почему так вышло? А кто его знает!
Но я рад, что есть возможность быть не узконаправленным специалистом. Однако все равно считаю себя в первую очередь поэтом. Точнее, аудитория так считает. Приятно, что в современном мире можно пробовать себя и там, и там, и там. И еще приятнее, что у меня получается!
Денис Лукьянов: Но ведь есть мнение, что многофункциональность мешает любой деятельности! И концентрация, условное «разделение труда», – важнее.
Дмитрий Кравченко: Мне многофункциональность не мешает. Наоборот, даже помогает – именно благодаря ей я привлек большую аудиторию. Пока я просто писал стихи и выкладывал их, такого эффекта не было. Но стоило включить актерские способности, поиграть с форматами. и вот! Аудитории приятно смотреть и слушать.
И дает результат это как раз благодаря тому, что все приемы работают в совокупности.
Денис Лукьянов: То есть, для того чтобы в 2023 году стихотворение выстрелило, поэт должен быть не только поэтом? И можем ли мы говорить о том, что поэзия полностью «переехала» в онлайн?
Дмитрий Кравченко: Тут карты либо сложатся, либо нет. Сейчас много поэтов, которые ищут новые форматы. Они пробуют абсолютно разные вещи, которые могут быть достаточно любопытными, но кто-то выстреливает, а кто-то, к сожалению, нет. На одной встрече с нами Вениамин Смехов очень правильно сказал: «Ребят, вам или повезет, или не повезет».
Денис Лукьянов: Вы в одном интервью говорили, что молодежи нужно писать нон-стоп. Нет опасения, что такой подход скорее испортит качество, чем набьет руку?
Дмитрий Кравченко: Нет-нет! Если человек пишет нон-стоп, возможны два варианта развития событий. Либо ему надоест писать, либо он поймет, что не может без этого – вот тогда он действительно автор в широком смысле. Он станет видеть, какие тексты у него получаются хуже, какие – лучше. Начнет работать над собой в попытке отточить мастерство.
Молодым авторам в особенности нужно и больше писать, и больше показывать свое творчество другим, и больше получать обратную связь. Это очень помогает понять, в какую сторону развиваться.
Денис Лукьянов: Кстати, в другом интервью о молодых авторах вы говорили, что поэзия сейчас очень упрощается. Все сводится к рифмам «кровь – любовь». Без метафор, без осмысленности. В прозе есть такие тенденции?
Дмитрий Кравченко: Современную прозу читаю очень выборочно. «Я по душе консерватор» (цитата из стихотворения Дмитрия Кравченко – прим. ред.), поэтому, скажем так, скорее любитель классики. Есть некоторые авторы-современники, которых мне всегда приятно читать, стараюсь по возможности максимально это делать.
Среди таких авторов, например, Дмитрий Лагутин – он мастер короткой формы. А если брать именитых писателей, сейчас читаю «Бронепароходы» Алексея Иванова. Только начал, успел буквально две главы. Но книга уже нравится.
Денис Лукьянов: А были современные тексты, которые вас в последнее время разочаровали?
Дмитрий Кравченко: Я обычно с первых страниц понимаю, «зайдет» текст или нет. В поэзии это обычно работает совсем с первых строк! Так что прямо о разочаровании говорить не могу. Есть авторы, например, вокруг которых очень много шума. Ты начинаешь их читать и понимаешь, что не осилишь – по разным причинам.
В том числе чтобы не делать лишних публичных выводов, которые потом могут неожиданно аукнуться. Тут нужно, чтобы прошло время – потом надо вернуться к тексту и посмотреть, изменилось ли его восприятие. Не изменилось? Идем дальше, берем другую книгу!
Денис Лукьянов: Вернемся к вопросу о многогранности. Я у вас видел миниатюры в прозе, а в большой форме себя пробовали?
Дмитрий Кравченко: Конечно! У меня вышел роман «Ростовская сага», который был в шорт-листе международной премии имени Фазиля Искандера. По этой книге я во ВГИКе сценарий защитил!
Денис Лукьянов: Расскажите пару слов о книге!
Дмитрий Кравченко: Это первый в России роман о ночных гонках, где главная героиня – девушка. Сюжет разворачивается в Ростове и, соответственно, основан на реальных событиях. Это история моей близкой подруги. У «Ростовской саги» много положительных отзывов на LiveLib от читателей и критиков. Негативных комментариев, к слову, очень мало.
Я доволен этим текстом, но главное, что людям нравится.
Денис Лукьянов: А если бы у вас спросили, на что книга похожа? Из литературы, кино, может, даже игр.
Дмитрий Кравченко: Я этот вопрос задавал коллегам! Мне никто не ответил. Хотя, естественно, как только люди слышат фразу «ночные гонки», то моментально пытаются ассоциировать с «Форсажем». Но в «Ростовской саге» даже ничего близкого к этому нет. Может, мой роман очень отдаленно напоминает «Три метра над уровнем неба», но исключительно из-за любовного треугольника.
Не более того.
Денис Лукьянов: Немного о Ростове. Действия книги происходят в этом городе, вы прожили там с 17 до 26 лет и считаете город родным. Литература регионов сейчас отличается от литературы центральной России? Или грань стерта?
Дмитрий Кравченко: Я бы сказал иначе: такая условная «местечковая» литература сейчас более востребована. Всем давно надоело читать про Москву и в редких случаях про Питер. Сейчас любят читать про регионы. Особенно, если история интересная. Я вижу отзывы, где говорят: «Читал „Ростовскую сагу“ и будто бы гулял по Ростову».
Приятно такое слышать.
Денис Лукьянов: То есть авторам регионов сейчас проще «выстрелить»?
Дмитрий Кравченко: Исключительно если они делают хороший «продукт».
Денис Лукьянов: В начале творческого пути вашим любимым поэтом был Есенин. Как вам кажется, сейчас такой типаж некоего автора-хулигана (поэта, прозаика) популярен?
Дмитрий Кравченко: Если брать современных и именитых, то сложно. Поэты сейчас, в отличие от, например, рэперов, не на коне, и хайпить они не особо могут. Так что в большинстве своем поэты – скромные ребята! К тому же популярные современные поэты – это в основном девушки: Сола Монова, Ах Астахова, Вера Полозкова. Они ведут себя довольно скромно.
А вот если говорить про популярных хулиганов. Может быть, Олег Груз хулиганит. Или, например, иногда Александр Вулых. Но в текстах, не на сцене.
Денис Лукьянов: А давайте немного вернемся в прошлое. Эдуарда Лимонова вы бы назвали хулиганом? Или у него иной типаж?
Дмитрий Кравченко: Сложно говорить о людях, когда о них мало что знаешь, – об Эдуарде Лимонове потому мне говорить непросто. Вокруг него столько всего ведь было! Он и поэт, и журналист, и прозаик. Но сказать, что он хулиган, не могу.
Денис Лукьянов: Лимонов, безусловно, тоже многогранная личность! Вы сейчас сказали про хайп и рэперов. Станет ли современная поэзия, как вам кажется, существовать только в формате песенной? Потому что так проще хайпануть?
Дмитрий Кравченко: Надеюсь, что этого не случится. Пока я жив, буду делать поэзию в классическом смысле доступной и популярной. Чем успешно и занимаюсь. За последний год благодаря своему блогу я такое огромное количество людей посвятил в поэзию, что этим уже, как наш великий и ужасный Пушкин, памятник себе воздвиг нерукотворный.
Денис Лукьянов: А дадите молодым поэтам несколько советов?
Дмитрий Кравченко: Когда меня об этом спрашивают, я всегда говорю: ребята, публикуйтесь везде, где только можно. Пусть это и заезженная фраза, но все же: чем больше дверей вы откроете, тем больше шансов у вас куда-то попасть. Опубликуйте свой текст на 10 площадках, и, глядишь, на одной он выстрелит. Опубликуйте на 20, и шанс какого-никакого, а успеха, станет еще больше!
Используйте онлайн-возможности, отправляйте тексты в журналы. Я 15 лет ждал, пока мое творчество «выстрелит»! У меня многие говорят: «Вот у вас все здорово, а я делаю, и ничего не получается». Ребята, я 15 лет ждал! А вы хотите быстренько сделать.
Если у вас получится – круто! Я готов буду выслушать от вас лекцию «Секрет успеха».
Денис Лукьянов: Вернемся на миг к типажам. На церемонии объявления шорт-листа премии «Ясная Поляна» Евгений Водолазкин назвал Асю Володину и Ислама Ханипаева «барышней» и «хулиганом» соответственно. Такие типажи им выдал! Как думаете, в современной литературе прием «маски» – когда автор придумывает себе типаж, сильно отличающийся от его образа в обычной жизни, – работает, помогает?
Дмитрий Кравченко: Ислама назвали «хулиганом»?! Моего друга оклеветали! Ислам – добропорядочный дагестанский мужчина.
Денис Лукьянов: Подтверждаю! Я бы сказал, что Ислам скорее весельчак и экспериментатор, нежели «хулиган».
Дмитрий Кравченко: Возвращаясь к «маскам»: такое, конечно, сейчас встречается. Но не скажу, что как-то способствует успеху. Люди пробуют, но потом понимают, что лучше все равно оставаться собой. Вот вы сейчас сможете на память назвать любого поэта с неким «образом», который в итоге не остался самим собой? Сросся с маской?
Денис Лукьянов: Нет, так не припомню.
Дмитрий Кравченко: И я! Лучше оставаться собой и верить в свой успех, а не в успех «маски». Но главное, чтобы вокруг были люди, которые тоже будут в тебя верить.
Денис Лукьянов: То есть в качестве пиар-стратегии это не сработает?
Дмитрий Кравченко: Сейчас лучше всего работает сарафанное радио. И лайки, которые запускают алгоритмы.
Денис Лукьянов: А как это радио тогда запускать?
Дмитрий Кравченко: Я как-то читал лекцию на эту тему. Можно написать очень много классных и хороших стихотворений, напечатать их в достойных журналах, но. читать их никто не будет. Однако стоит написать одно попсовое и закинуть в сеть – о вас узнают все! Вот и весь секрет: один хороший текст, который приведет к вам аудиторию. Но текст этот непременно должен быть, повторюсь, хороший – чтобы благодаря ему читатели увидели в вас качественного автора.
Денис Лукьянов: Где-то рядом с хайпом живет культура перформансов. Современной литературе такие перформансы и необычные проекты нужны, чтобы ее статичное пространство чуть расшевелить?
Дмитрий Кравченко: Мне кажется, я нашел форму нужного «перформанса»! Благодаря YouTube и чат-рулетке я создал новую подачу стихотворений, раньше такого нигде не было. Но так сложно что-то придумать! История с YouTube и чат-рулеткой родилась случайно, то есть я не не продумывал, не планировал. Было бы классно, наверное, делать больше необычных презентаций книг.
Но это стоит больших денег, которых у авторов обычно нет. Поэтому они скромно презентуют свои стихотворения и рассказы для условных четырех человек.
Денис Лукьянов: А если сейчас сильнее начнет развиваться технология виртуальной и дополненной реальности, если она станет более доступной, родит ли это новые формы или самой литературы, или ее подачи?
Дмитрий Кравченко: Есть те, кто переживает, что искусственный интеллект сможет писать такие же романы или стихи, как и люди. Очень сильно в этом сомневаюсь! Вряд ли искусственный интеллект сможет вложить душу в написание текста. Но если такой все же появится. тогда в тот же момент должен появиться ИИ, который будет определять авторство: кто сделал этот текст, человек или машина? Так всем будет гораздо проще.
Денис Лукьянов: Сейчас, кстати, очень много негатива в сторону книг, обложки которых сделаны с помощью ИИ, нейросети. Что на этот счет думаете?
Дмитрий Кравченко: Вполне не против такого подхода! У меня в шапке группы ВК, например, висит картинка, созданная нейросетью. Ничего странного я в этом не вижу. Единственное, что мы теряем, – классные творческие коллаборации. Допустим: художник делает обложку, писатель – прозаическую часть текста, а поэт это наполняет стихотворениями. И вот так вместе они друг друга продвигают.
Сейчас же многие идут по простому пути. Нет какого-то единства духа!
Денис Лукьянов: К слову о коллаборациях. У Павла Пепперштейна выходил сборник рассказов «Пытаясь проснуться», написанный в соавторстве с нейросетью. А еще одна такая книга не так давно вышла на Литрес – «Скайнет в эпоху киберпанка». Хотели бы попробовать что-нибудь такое же?
Дмитрий Кравченко: Я отказываюсь работать вместе даже с прекрасными современными писателями. А тут ИИ просится в соавторство! Так что нет, не хотел бы. Понимаете, поэзия пишется «изнутри», она в принципе не подразумевает соавторство. Как и проза. Какие самые популярные коллаборации приходят на ум?
Ильф и Петров и, конечно, если вспомнить старый анекдот, Эрих и Мария Ремарки, брат и сестра!
Денис Лукьянов: И братья Стругацкие еще!
Дмитрий Кравченко: Именно! И что мы видим? Случаи единичные. Если кто-то может так работать, это правда очень круто. Но любое творчество создается в одной писательской голове, а не в двух. У Ильфа и Петрова, например, почему получалось? У них, грубо говоря, была одна голова на двоих! Уникальный случай, такая единичная субстанция.
Даже Александра Ильф, дочь Ильи Ильфа говорила: «Я дочь Ильфа и Петрова».
Денис Лукьянов: Перекидываем мостик к театру! Есть ощущение, что тексты современных авторов сейчас не очень охотно ставят на сцене. Так это или нет?
Дмитрий Кравченко: Сложно сказать. Пьесы поэта и драматурга Романа Сорокина, например, ставят во многих театрах. Вот по поводу поэтических спектаклей совсем не уверен! Зритель, наверное, не готов такое воспринимать и слушать. Если это, конечно, не делает Александр Петров! Тут как бы важен сам факт Александра Петрова, это не обсуждается.
Но в целом достаточно пьес молодых авторов ставят. И главное – люди смотрят.
Денис Лукьянов: А в если мы говорим о том, чтобы поставить современный роман на сцене? С точки зрения режиссера – что самое сложное для адаптации?
Дмитрий Кравченко: Смотря о чем пишут. Современный роман современным романом, но о чем он? О XXI веке, о людях, о космосе? О космосе в театре вряд ли получится поставить. Взять пьесы, которые стали в итоге фильмами, – «Громкая связь», допустим.
Выкупили «Идеальных незнакомцев» Паоло Дженовезе, написали сценарий, сделали классный фильм. Так что в целом сложностей особо нет – адаптировать получится многое, как минимум частично. Если книгу о Гарри Поттере можно уложить всего в два часа фильма, то можно и в три часа спектакля. Возьмите постановку по «Тихому Дону», которая около семи часов идет. Получилось же!
Денис Лукьянов: Раз заговорили про кино. как думаете, что ждет нашу индустрию?
Дмитрий Кравченко: Буду только рад, если отечественный кинематограф широкими шагами пойдет вперед. Но пока все грустно. Я очень редко смотрю отечественные сериалы! С «Библиотекарем» по роману Михаила Елизарова была недавно, например, история. Открыл я «Кинопоиск», увидел описание – что-то про книги, сверхспособности, на обложке – Никита Ефремов.
Почитал, посмотрел афиши и, исходя только из подачи сериала, уже не захотел его смотреть! Но друзья, можно сказать, уговорили. Сказали: «Сделай над собой усилие и посмотри первую серию». Я посмотрел – и меня затянуло! Дошел до конца. Не скажу, что пребываю в огромном восторге, но понравилось.
Однако тот факт, что сама подача сериала уже отталкивает, говорит о большой недоработке. Но надо отдать индустрии должное! Очень хорошие сериалы делает кинокомпания Александра Цекало: «Троцкий», «Метод». Вот это хочется смотреть и пересматривать!
Денис Лукьянов: Еще кое-что насчет театра. А как сейчас освежать постановки классики на сцене и нужно ли оно? В Театре Вахтангова, например, по «Мертвым душам» очень необычный формат спектакля сделали. Там всего два актера.
Дмитрий Кравченко: А зачем освежать, для кого? У каждого режиссера свое видение, в нем вся соль. Возьмем, допустим, яркий кинопример – «Лигу справедливости» Зака Снайдера и Джосса Уидона. Вроде сюжетная основа одна и та же. Но «Лига справедливости» Зака Снайдера – это классический DC Comics, а «Лига справедливости» Джосса Уидона – то, что невозможно смотреть.
Хотя, казалось бы, один и тот же фильм.
Денис Лукьянов: Теперь к проблемам другой индустрии! Поэзия и издательства, которые в печать стихотворные сборники не берут. Что должно произойти, чтобы брать наконец снова стали? Или это уже невозможно?
Дмитрий Кравченко: Вы решили задеть больную тему современной поэзии! Тут все просто: издательства не берут, потому что в бумаге стихотворения никто не читает. Сборники просто не продаются. Если, конечно, у автора не огромная аудитория. В позапрошлом году Вера Полозкова впервые за семь лет выпустила новый. Предзаказ на него был 10 тысяч экземпляров! Он ушел за неделю!
Потом продали еще около 10 тысяч, а потом – около 15. За месяц получается 35. Назовите хоть одного современного поэта, который сделал так же. Сложно представить! А почему сборник так разошелся? Потому что аудитория у Веры огромная!
Даже очень хорошие стихи неизвестного автора никто не станет покупать. Вот мой сборник «Многогранный» лежал на полках книжных, было примерно 400 экземпляров. Пока у меня не появилась огромная аудитория, никто их не покупал. Сейчас сборник просто не найти! Как только он где-то появляется, тут же раскупают.
О чем это говорит? Как в песне: «Думайте сами, решайте сами. »
Денис Лукьянов: Сейчас среди начинающих поэтов развивается культура поэтических слэмов. Что о них думаете? Они могут стать трамплином к хотя бы небольшой, стартовой, но все же популярности?
Дмитрий Кравченко: Даже не знаю, надо ли это сейчас. Есть рэперы, они баттлятся. Поэзия – более доброе искусство. Рэперы могут друг друга крыть матом, и все будут аплодировать. А представляете, что так выйдет обычный поэт, та же Вера Полозкова? И как начнет крыть оппонента!
Это будет уже не поэзия. Поэзия – высокое искусство, которое не подразумевает формата баттла. Подколов никто не отменял: Маяковский, например, подтрунивал над Есениным. Но это не происходило в формате «давайте встретимся и друг друга будем поносить».
Денис Лукьянов: Сейчас мы коснулись поэзии как высокого искусства. Современная песенная лирика чем-то концептуально отличается от поэзии в классическом понимании? Или то же самое, но под музыку?
Дмитрий Кравченко: Давайте вернемся на 50 лет назад, когда хиты создавались на тексты шестидесятников: Евтушенко, Вознесенского, Рождественского, Окуджавы. Высококультурные люди сейчас слушают и понимают, насколько это было прекрасно. Будут ли какие-то современные хиты? Сложно сказать. Крутые барды есть, тут не поспоришь.
Да к тому же песня изначально построена прежде всего на мелодии. Так что большинство поэтических текстов в классическом понимании вряд ли смогут лечь на музыку. Надо что-то переделывать, форматировать.
Денис Лукьянов: А вы бы себя хотели попробовать в песенной поэзии?
Дмитрий Кравченко: На мои стихи пишут песни! Арина Максимова, Михаил Барков. Делают интересные вещи, но такой большой популярности, как хотелось бы, к сожалению, не получают. Я петь не умею, так что самостоятельно в бардовской песне ничего изобрести не смогу! А подгонять текст под музыку – это очень неблагодарное занятие.
Активируйте промокод buy20 и наслаждайтесь любимыми книгами и долгожданными релизами!
Читайте и слушайте все книги из статьи
Реклама. ООО «ЛитРес», ИНН 7719571260, erid: LjN8KNVEp
Источник: www.litres.ru